Неточные совпадения
Одним словом, кончилось тем, что преступник присужден был к
каторжной работе второго разряда, на
срок всего только восьми лет, во уважение явки с повинною и некоторых облегчающих вину обстоятельств.
Самое слабое наказание, какое полагается каторжнику за побег, это — сорок плетей и продолжение
срока каторжных работ на четыре года, и самое сильное — сто плетей, бессрочная каторга, прикование к тележке на три года и содержание в разряде испытуемых двадцать лет.
Каторжные в течение трех лет корчевали, строили дома, осушали болота, проводили дороги и занимались хлебопашеством, но по отбытии
срока не пожелали остаться здесь и обратились к генерал-губернатору с просьбой о переводе их на материк, так как хлебопашество не давало ничего, а заработков не было.
Когда кончается
срок,
каторжного освобождают от работ и переводят в поселенцы.
Она девушкой пришла сюда с матерью за отцом-каторжным, который до сих пор еще не отбыл своего
срока; теперь она замужем за крестьянином из ссыльных, мрачным стариком, которого я мельком видел, проходя по двору; он был болен чем-то, лежал на дворе под навесом и кряхтел.
Пока несомненно одно, что колония была бы в выигрыше, если бы каждый
каторжный, без различия
сроков, по прибытии на Сахалин тотчас же приступал бы к постройке избы для себя и для своей семьи и начинал бы свою колонизаторскую деятельность возможно раньше, пока он еще относительно молод и здоров; да и справедливость ничего бы не проиграла от этого, так как, поступая с первого же дня в колонию, преступник самое тяжелое переживал бы до перехода в поселенческое состояние, а не после.
Так, для
каторжных отряда исправляющихся десять месяцев считаются за год, и если
каторжные второго и третьего разряда, то есть осужденные на
сроки от 4 до 12 лет, назначаются на рудничные работы, то каждый год, проведенный ими на этих работах, засчитывается за полтора года.
Немного дальше, на речке Христофоровке, несколько
каторжных занимались когда-то разными поделками из дерева; им разрешено было построиться до
срока.
Чтобы облегчить переход из
каторжного состояния в более самостоятельное, приамурский генерал-губернатор в 1888 г. разрешил освобождать трудолюбивых и доброго поведения
каторжных до
срока; объявляя об этом приказе (№ 302), ген.
Отбывши
срок,
каторжная женщина перечисляется в поселенческое состояние и уже перестает получать кормовое и одежное довольствие; таким образом, на Сахалине перевод в поселки совсем не служит облегчением участи: каторжницам, получающим от казны пай, живется легче, чем поселкам, и чем дольше
срок каторги, тем лучше для женщины, а если она бессрочная, то это значит, что она обеспечена куском хлеба бессрочно.
Дело в том, что Нагорная, где поселились
каторжные, отбывшие
срок наказания, после освобождения осталась верной исконному промысловому делу.
Петр Степанович был человек, может быть, и неглупый, но Федька
Каторжный верно выразился о нем, что он «человека сам сочинит да с ним и живет». Ушел он от фон Лембке вполне уверенный, что по крайней мере на шесть дней того успокоил, а
срок этот был ему до крайности нужен. Но идея была ложная, и всё основано было только на том, что он сочинил себе Андрея Антоновича, с самого начала и раз навсегда, совершеннейшим простачком.
Остальной люд в нашей казарме состоял из четырех старообрядцев, стариков и начетчиков, между которыми был и старик из Стародубовских слобод; из двух-трех малороссов, мрачных людей, из молоденького
каторжного, с тоненьким личиком и с тоненьким носиком, лет двадцати трех, уже убившего восемь душ, из кучки фальшивых монетчиков, из которых один был потешник всей нашей казармы, и, наконец, из нескольких мрачных и угрюмых личностей, обритых и обезображенных, молчаливых и завистливых, с ненавистью смотревших исподлобья кругом себя и намеревавшихся так смотреть, хмуриться, молчать и ненавистничать еще долгие годы — весь
срок своей каторги.
Разумеется, он очень хорошо понимал, что таким поступком он чрезвычайно усилит свой приговор и
срок каторжной работы.
Некоторые из них были присланы на долгие
сроки, на десять, на двенадцать лет, а главное, они с глубоким предубеждением смотрели на всех окружающих, видели в
каторжных одно только зверство и не могли, даже не хотели, разглядеть в них ни одной доброй черты, ничего человеческого, и что тоже очень было понятно: на эту несчастную точку зренья они были поставлены силою обстоятельств, судьбой.
Само собою разумеется, что прежние
каторжные, настоящие гражданские
каторжные, лишенные всех своих прав, клейменые и обритые вдоль головы, остались при остроге до окончания их полных
сроков; новых не приходило, а оставшиеся помаленьку отживали
срок и уходили, так что лет через десять в нашем остроге не могло остаться ни одного
каторжного.
Тут, положим, тоже жизнь — острожная,
каторжная; но кто бы ни был каторжник и на какой бы
срок он ни был сослан, он решительно, инстинктивно не может принять свою судьбу за что-то положительное, окончательное, за часть действительной жизни.
— Известно чего, — начальства боится. Урядник приедет, так навсегда грозит: «Я, говорит, тебя во всякое время могу упрятать. Ты знаешь, говорит, что вашему брату за чародейство полагается? Ссылка в
каторжную работу, без
сроку, на Соколиный остров». Как вы думаете, врет он это или нет?
При прощаньях арестантов в пересыльной тюрьме, отправляющихся в Сибирь в
каторжные работы без
срока, оставшиеся здесь говорят...
На нынешнюю оценку, содержание и тон этого документа были бы признаны совсем не такими ужасными: повели бы за собою ссылку, пожалуй, и в места довольно-таки отдаленные, но вряд ли
каторжные работы на долголетний
срок с лишением всех прав состояния.