Неточные совпадения
— Я только хочу сказать, что те права, которые меня… мой
интерес затрагивают, я буду всегда защищать всеми силами; что когда у нас, у студентов, делали обыск и читали наши письма жандармы, я готов всеми силами защищать эти права, защищать мои права образования, свободы. Я понимаю военную повинность, которая затрагивает судьбу моих детей, братьев и меня самого; я готов обсуждать то, что меня
касается; но судить, куда распределить сорок тысяч земских денег, или Алешу-дурачка судить, — я не понимаю и не могу.
Что же
коснулось этих людей, чье дыхание пересоздало их? Ни мысли, ни заботы о своем общественном положении, о своей личной выгоде, об обеспечении; вся жизнь, все усилия устремлены к общему без всяких личных выгод; одни забывают свое богатство, другие — свою бедность и идут, не останавливаясь, к разрешению теоретических вопросов.
Интерес истины,
интерес науки,
интерес искусства, humanitas [гуманизм (лат.).] — поглощает все.
Одна лекция осталась у меня в памяти, — это та, в которой он говорил о книге Мишле «Le Peuple» [«Народ» (фр.).] и о романе Ж. Санда «La Mare au Diable», [«Чертова лужа» (фр.).] потому что он в ней живо
коснулся живого и современного
интереса.
Я никогда не любил рассказов об эмоциональной жизни людей, связанных с ролью любви; для меня всегда было в этом что-то неприятное, мне всегда казалось, что это меня не
касается, у меня не было
интереса к этому, даже когда речь шла о близких людях.
Что же
касается собственно господина Бурдовского, то можно даже сказать, что он, благодаря некоторым убеждениям своим, до того был настроен Чебаровым и окружающею его компанией, что начал дело почти совсем и не из
интересу, а почти как служение истине, прогрессу и человечеству.
— Нет, про только-тоуж я скажу, — перебил он, выскакивая в переднюю и надевая шинель (за ним и я стал одеваться). — У меня и до тебя дело; очень важное дело, за ним-то я и звал тебя; прямо до тебя
касается и до твоих
интересов. А так как в одну минуту, теперь, рассказать нельзя, то дай ты, ради бога, слово, что придешь ко мне сегодня ровно в семь часов, ни раньше, ни позже. Буду дома.
Разговоры наши, впрочем, не
касались «знамени», ни вообще внутренней политики, а вращались исключительно около кулинарных
интересов.
— Увы! подобные перерождения слишком редки. Раз человека
коснулась гангрена вольномыслия, она вливается в него навсегда; поэтому надо спешить вырвать не только корень зла, но и его отпрыски. На вашем месте я поступил бы так: призвал бы девицу Петропавловскую и попросил бы ее оставить губернию. Поверьте, в ее же
интересах говорю. Теперь, покуда дело не получило огласки, она может похлопотать о себе в другой губернии и там получить место, тогда как…
Что же
касается до условий поединка — я ваш секундант и ваши
интересы для меня священны!!.
Об ущербе же его императорского величества
интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать потщуся и всякую вверенную тайность крепко хранить буду, а предпоставленным над мною начальникам во всем, что к пользе и службе государства
касаться будет, надлежащим образом чинить послушание и все по совести своей исправлять и для своей корысти, свойства, дружбы и вражды против службы и присяги не поступать; от команды и знамени, где принадлежу, хотя в поле, обозе или гарнизоне, никогда не отлучаться, но за оным, пока жив, следовать буду и во всем так себя вести и поступать, как честному, верному, послушному, храброму и расторопному офицеру (солдату) надлежит.
— Мне было тяжело по другой причине, — ответил я, обращаясь к девушке, смотревшей на меня с раздумьем и
интересом. — Потому, что я ненавидел положение, бросившее на вас свою терпкую тень. Что
касается обстоятельств дела, то они хотя и просты по существу, но странны, как встреча после ряда лет, хотя это всего лишь движение к одной точке.
Буланов. Господа, поверьте, что я постараюсь быть достойным той чести, которую мне делает Раиса Павловна, избирая меня своим супругом. Что
касается интересов Раисы Павловны, то, господа, в самом скором времени само дело будет говорить за меня; вы увидите наше имение в цветущем положении.
Действительно, небольшая аудиторий в музее уже была полна. Изборский с внешней стороны не был хорошим лектором. Порой он заикался, подыскивал слова. Но даже в эти минуты его наивные глаза сверкали таким внутренним
интересом к предмету, что внимание аудитории не ослабевало. Когда же Изборский
касался предметов, ему особенно интересных, его речь становилась красивой и даже плавной. Он находил обороты и образы, которые двумя — тремя чертами связывали специальный предмет с областью широких, общих идей…
Тогда меня
коснулась рука, я поднял голову и с горьким стыдом увидел ту веселую молодую женщину, от которой взял розу. Она смотрела на меня внимательно с улыбкой и
интересом.
Есть вопросы, до которых никто более не
касается, не потому, чтоб они были решены, а потому, что надоели; не сговариваясь, соглашаются их считать непонятыми, прошедшими, лишенными
интереса и молчать об них.
Но чуть только вопросы расширятся, чуть дело
коснется народных
интересов, литература тотчас конфузится и не знает, что ей делать, потому что она не из народа вышла и кровно с ним не связана.
Интерес его ко всему, что
касалось русско-японских событий, простирался до того, что в то время, когда для него наводили какую-нибудь путаную деловую справку, он слонялся из комнаты в комнату, от стола к столу, и как только улавливал где-нибудь два слова о войне, то сейчас же подходил и прислушивался со своей обычной напряженной и глуповатой улыбкой.
— Вероятно, так и пропали. Ну, да ведь когда дело государственных вопросов
касается, тогда частные
интерес не важны.
Золотилов. Слова очень понятные, потому что отними ты у нее ребенка, ваши отношения всегда бы могли быть кончены; а теперь напротив: муж там побранит ее, пощелкает, а она все-таки сохранит на тебя право на всю твою жизнь. Я очень хорошо, поверь ты мне, милый друг, знаю этот народ. Они глупы только на барском деле; но слишком хитры и дальновидны, когда что
коснется до их собственного
интереса.
Устрашимов. Или вот что! Я и забыл. Отдайте ему это письмо. (Достает письмо и подает). Я его написал на случай, если не застану. Он поймет: знает кошка, чье мясо съела. Ну, да еще он увидит! Он будет меня знать! Я смирный человек; но если дело
коснется женщины либо
интересу, тогда уж я неумолим. Прощайте! (Уходит).
— Н-да… я вижу, что
коснулся действительно щекотливого предмета! — уставя в землю глаза, медленно проговорил Свитка. — Кто уполномочил меня?.. хм!.. Полагаю, ваш собственный
интерес, ваша собственная польза.
— А может, эта корреспонденция
касается еще более важных и более общих
интересов, чем ваши? — загадочно и веско возразил Полояров. — Вы думаете, что весь мир только в ваших одних
интересах и заключается?.. Но я повторяю вам, что я не мог и даже… просто не имел права оставить без известных соображений это письмо.
Ко мне пристают, желая узнать, какой я религии; да разве вера, исповедуемая мной,
касается чем-либо
интересов России?
Но вся его жизнь прошла в служении идее реального театра, и, кроме сценической литературы, которую он так слил с собственной судьбой, у него ничего не было такого же дорогого. От
интересов общественного характера он стоял в стороне, если они не
касались театра или корпорации сценических писателей. Остальное брала большая семья, а также и заботы о покачнувшемся здоровье.
Вероятно, это происходило прежде всего от сильно развитого чувства такта и осторожности, мешающей в какой бы то ни было форме
касаться личных дел, мыслей,
интересов своего собеседника.
Профессиональным писателем он совсем не смотрел, и только его разговор, даже
касаясь предметов обыденных, мелких подробностей заграничной жизни, облекался в очень литературную форму, полон был замечаний, тонко продуманных и хорошо выраженных; но и тогда уже для того, кто ищет в крупных литературных деятелях подъема высших
интересов, отзывчивости на жгучие вопросы времени, Гончаров не мог быть человеком, способным увлекать строем своей беседы.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных
интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям, в то время как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всею губернией… и т. д.; но как скоро дело
касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Все
интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одною волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не
касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.