Неточные совпадения
Здесь же нашла место и высокая конторка,
какая была у отца Андрея, замшевые перчатки; висел в углу и клеенчатый плащ около шкафа с минералами, раковинами,
чучелами птиц, с образцами разных глин, товаров и прочего. Среди всего, на почетном месте, блистал, в золоте с инкрустацией, флигель Эрара. [То есть фортепиано французского мастера музыкальных инструментов Эрара.]
Завтрак состоял из яичницы, холодной и жесткой солонины, из горячей и жесткой ветчины. Яичница, ветчина и картинки в деревянных рамах опять напомнили мне наше станции. Тут, впрочем, было богатое собрание птиц,
чучелы зверей; особенно мила головка маленького оленя, с козленка величиной; я залюбовался на нее,
как на женскую (благодарите, mesdames), да по углам красовались еще рога диких буйволов, огромные, раскидистые, ярко выполированные, напоминавшие тоже головы, конечно не женские…
Здесь уже я видел не мумии и не
чучелы животных,
как в музеуме, а живую тварь, собранную со всего мира.
Только что мы осмотрели все углы,
чучел птиц и зверей, картинки,
как хозяин пригласил нас в другую комнату, где уже стояли ветчина с яичницей и кофе.
На камине и по углам везде разложены минералы, раковины,
чучелы птиц, зверей или змей, вероятно все «с острова Св. Маврикия». В камине лежало множество сухих цветов, из породы иммортелей,
как мне сказали. Они лежат, не изменяясь по многу лет: через десять лет так же сухи, ярки цветом и так же ничем не пахнут,
как и несорванные. Мы спросили инбирного пива и констанского вина, произведения знаменитой Констанской горы. Пиво мальчик вылил все на барона Крюднера, а констанское вино так сладко, что из рук вон.
«Неужели это ее отец?» — подумал он, переводя глаза на Ляховского, который сидел на своем стуле с полузакрытыми глазами,
как подбитое молью
чучело.
А Верочка, наряженная, идет с матерью в церковь да думает: «к другой шли бы эти наряды, а на меня что ни надень, все цыганка —
чучело,
как в ситцевом платье, так и в шелковом.
Вдали крики: «честная Масленица!» Мороз, уходя, машет рукой; метель унимается, тучи убегают. Ясно,
как в начале действия. Толпы берендеев: одни подвигают к лесу сани с
чучелой Масленицы, другие стоят поодаль.
Как только тетерева подымутся с ночлега и полетят кормиться, то сейчас увидят
чучелы и к ним сядут.
Тетерева легко поддаются обману, принимая
чучелы за своих товарищей, и, пересев после выстрела на ближайшие деревья
как скоро их оттуда спугают, сейчас возвращаются к
чучелам.
Перед захождением солнца тетерева опять вылетают и садятся к
чучелам; но сидят сторожко и недолго: все
как будто торопятся, да и времени очень мало.
На подъезде картинно лежали два датских дога; на звонок из передней,
как вспугнутый вальдшнеп, оторопело выбегал в серой официальной куртке дежурный лесообъездчик; на лестнице тянулся мягкий ковер; кабинет хозяина был убран на охотничий манер, с целым арсеналом оружия, с лосиными и оленьими рогами, с
чучелами соколов и громадной медвежьей шкурой на полу.
–…Которая безобразна,
как гороховое
чучело, — подхватил Прозоров удачно подброшенную реплику, — стара,
как попова собака, и умна,
как дьявол.
— Прошли в господский дом… —
как эхо повторила Аннинька мысли своей патронши. — Вероятно, это
чучело ошиблось подъездом.
Все они были без одежд и все были покрыты короткой блестящей шерстью — вроде той,
какую всякий может видеть на лошадином
чучеле в Доисторическом Музее.
— Нет,
какие же новости… Центавр разнес в собрании подполковника Леха. Тот был совсем пьян, говорят. Везде в ротах требует рубку
чучел… Епифана закатал под арест.
Бек-Агамалов отошел на два шага от глиняного болвана, впился в него острым, прицеливающимся взглядом и вдруг, блеснув шашкой высоко в воздухе, страшным, неуловимым для глаз движением, весь упав наперед, нанес быстрый удар. Ромашов слышал только,
как пронзительно свистнул разрезанный воздух, и тотчас же верхняя половина
чучела мягко и тяжело шлепнулась на землю. Плоскость отреза была гладка, точно отполированная.
Второе: женился на
чучеле, на уроде, потому только, что у той было полторы тысячи душ, и,
как рассказывают, когда они еще были молодыми, с этакого вот тоже, положим, балу, он, возвратясь с женой домой, сейчас принялся ее бить.
Ну-с, вот я,
как дурак, и бряк Корноухову: «Скажи, брат, не знаешь ли, что это за
чучело выехала?» — «Которая это?» — «Да эта».
— Ничего, мамочка. Все дело поправим. Что за беда, что девка задумываться стала! Жениха просит, и только. Найдем, не беспокойся. Не чета Алешке-то Пазухину… У меня есть уж один на примете. А что относительно Зотушки, так это даже лучше, что он догадался уйти от вас. В прежней-то темноте будет жить, мамынька, а в богатом дому
как показать этакое
чучело?.. Вам, обнаковенно, Зотушка сын, а другим-то он дурак не дурак, а сроду так. Только один срам от него и выходит братцу Гордею Евстратычу.
— Уж и я? Просто мое
чучело, — ответил Казаков тoчь-в-точь тем же тоном,
как он, играя Аркашку, отвечал Несчастливцеву на слова его: «Тебя четыре версты нагайками в Курске гнали». — «Уж и четыре?»
О турах я читал в естественной истории еще гимназистом, а об охоте на туров я слышал тогда же от друга моего отца, от старого и знаменитого на всю Вологодскую губернию охотника Ираклиона Корчагина, в кабинете которого среди всевозможных охотничьих трофеев, вплоть до
чучела барса, убитого им в молодые годы во время службы на Кавказе, были еще два огромных турьих рога, один
как есть натуральный, а другой в серебре, служивший кубком.
Сбиры нас окружили, незаметно от публики меня опустили в люк, а вместо меня приготовили
чучело, одетое так же,
как и я.
Одиночество сухим
чучелом вырастало в холодном полумраке белесоватой полярной ночи, в которую смотришь не то
как в день, не то
как в ночь, а будто вот глядишь по какой-то обязанности в седую грудь сонной совы.
— Слышите! ах ты,
чучело! Да
как ты смеешь спрашивать меня, куда я везу тебя!
— Тьфу ты, проклятое
чучело! Я думала и бог знает что! Какой-то сон! да
как ты смеешь лезть ко мне с своими мужицкими снами! Оригинальный! понимаешь ли еще, что такое оригинальный? Слушай, говорю в последний раз, если ты у меня сегодня осмелишься только слово упомянуть про сон или про что-нибудь другое, то я, — я уж и не знаю, что с тобой сделаю! Слушай хорошенько: ко мне приехал князь К. Помнишь князя К.?
— Да для народа же,
чучело, сам же под крышу лезешь,
как дождь идет. Иди, того-этого.
Вообще это было замечательное лето в жизни Персикова, и порою он с тихим и довольным хихиканьем потирал руки, вспоминая,
как он жался с Марьей Степановной в двух комнатах. Теперь профессор все пять получил обратно, расширился, расположил две с половиной тысячи книг,
чучела, диаграммы, препараты, зажег на столе зеленую лампу в кабинете.
Казалось, у самого лица вздрагивают огни гавани. Резкий
как щелчки дождь бил в лицо. В мраке суетилась вода, ветер скрипел и выл, раскачивая судно. Рядом стояла «Мелузина»; там мучители мои, ярко осветив каюту, грелись водкой. Я слышал, что они говорят, и стал прислушиваться внимательнее, так
как разговор шел о каком-то доме, где полы из чистого серебра, о сказочной роскоши, подземных ходах и многом подобном. Я различал голоса Патрика и Моольса, двух рыжих свирепых
чучел.
Шамраев. Как-то Константин Гаврилыч застрелил чайку, и вы поручили мне заказать из нее
чучело.
Кирилов остался один. Роскошь гостиной, приятный полумрак и само его присутствие в чужом, незнакомом доме, имевшее характер приключения, по-видимому, не трогали его. Он сидел в кресле и разглядывал свои обожженные карболкой руки. Только мельком увидел он ярко-красный абажур, футляр от виолончели, да, покосившись в ту сторону, где тикали часы, он заметил
чучело волка, такого же солидного и сытого,
как сам Абогин.
Петрин. Не терплю! Нехорошая женщина! Гордыни много… Женщина должна быть смирная, уважительная… (Качает головой.) Видал Глагольева? Вот тоже еще
чучело! Сидит,
как грыб, на одном месте, молчит да глазами лупает! Разве так ухаживают за дамами?
— Ага! Что, взяла? — не преминула я поддеть названную сестру, — а ты: ручки целуй, в благодарностях рассыпайся…
Как же! Никому в жизни я рук не целовала, кроме покойного папы, и целовать не буду. Да, не буду! Баронесса — прелесть, а не какое-нибудь
чучело и отлично поймет мои душевные побуждения! Молодец, баронесса!
—
Как?
Чучело? Неужели? Ax! — посыпались вокруг молоденькой хозяйки взволнованные, полные недоумения возгласы ее гостей.
Он наклонился к нему и стал колотушкой
как бы снимать со своего пациента болезнь и переносить ее на травяное
чучело, а затем вдруг закричал громко и протяжно «эхе-хе-э».
Тьмы тем злых пожеланий и проклятий летели сюда на эти звуки и на этот огонь из холодного Аленина Верха, где теперь одни впотьмах валяли из привезенного воза соломы огромнейшую
чучелу мары, меж тем
как другие путали и цепляли множество вожжей к концам большой сухостойной красной сосны, спиленной и переложенной на козлах крест-накрест с сухостойною же черною липой.
Это двигались огничане Аленина Верха: они, наконец, добыли огня, сожгли на нем
чучелу Мары; набрали в чугунки и корчажки зажженных лучин и тронулись было опахивать землю, но не успели завести борозды,
как под ноги баб попалось мертвое и уже окоченевшее тело Михаила Андреевича. Эта находка поразила крестьян неописанным ужасом; опахиванье было забыто и перепуганные мужики с полунагими бабами в недоумении и страхе потащили на господский двор убитого барина.
К ручке Марфы Николаевны подошел сын ее Митроша, или «Митрофан Саввич»,
как звала его сестра, когда желала убедить его в том, что он «идиот» и «
чучело».
— А то, что иначе ей незачем было выходить замуж за такое старое
чучело,
каким был покойный барон Армфельдт. Он ей оставил около двухсот тысяч.
Первой роты командир под винтовкой стоит — тетка его за разбитый графин поставила; второй роты — бабушку свою в Москву рожать повез; третий роты — змея на крыше по случаю ясной погоды пускает; четвертой роты — криком кричит, голосом голосит, зубки у него прорезываются; пятой роты — на индюшечьих яйцах сидит, потому
как индюшка у него околевши; шестой роты — отца дьякона колоть
чучело учит; седьмой роты — грудное дитя кормит, потому супруга его по случаю запоя забастовала…
— Эка ты дурочка! Хныканьем не поможешь. Что ж нам делать? Московиты, того и гляди, будут сюда; поделают из нас
чучел или изжарят нас на вертеле,
как говорил некогда один давнишний мой приятель…
— Чудный человек твой хозяин, — сказал Аристотель своему спутнику, — боится диавола,
как дитя, напуганное сказками своей няньки, ненавидит иноверцев и считает их хуже всякого нечистого животного, из неприятеля на поле битвы готов сделать
чучелу и между тем чести, благородства необыкновенного! Своими руками убьет воина, который оберет пленника, и готов сына убить, если б он посягнул на дело, по его понятиям, низкое.
«Ах ты, — думаю, —
чучело этакое неумытое,
какие себе построения настроил!» — и спрашиваю далее...
Я понял, что все это
Сплошная гадость.
Долго валялся я в горячке адской,
Насмешкой судьбы до печенок израненный.
Но… Знаешь ли…
Мудростью своей кабацкой
Все выжигает спирт с бараниной…
Теперь, когда судорога
Душу скрючила
И лицо
как потухающий фонарь в тумане,
Я не строю себе никакого
чучела.
Мне только осталось —
Озорничать и хулиганить… //......