Неточные совпадения
Ну вот, значит, мы соберем станицу так человек в полсотни и все берем:
как увидит аравушка Репку-атамана, так сразу тут же носом в песок.
Ну, с
Репкой не то:
как увидит атаман
Репку впереди — он завсегда первым, гусаком ходил, — так и отчаливает…
— Ишь ты
какой. Почище тебя крючничают. У нас сам
Репка за старшего.
—
Как,
Репка?! — И Костыга звякнул кулачищем по столу так, что посуда задрыгала.
Никогда я не писал так азартно,
как в это лето на пароходе. Из меня, простите за выражение, перли стихи. И ничего удивительного: еду в первый раз в жизни в первом классе по тем местам, где разбойничали и тянули лямку мои друзья
Репка и Костыга, где мы с Орловым выгребали в камышах… где… Довольно.
— Рождеством я заболел, — рассказывал Улан, — отправили меня с завода в больницу, а там конвойный солдат признал меня, и попал я в острог
как бродяга. Так до сего времени и провалялся в тюремной больнице, да и убежал оттуда из сада, где больные арестанты гуляют… Простое дело — подлез под забор и драла… Пролежал в саду до потемок, да в Будилов, там за халат эту сменку добил. Потом на завод узнать о
Репке — сказали, что в больнице лежит. Сторож Фокыч шапчонку да штаны мне дал… Я в больницу вчера.
Так
Репка всю станицу разнес, мы все за ним
как один пошли, а Дятла самого и еще троих насмерть уложили в драке…
Он еще до Наполеона в лямке хаживал и со всеми старыми разбойничьими атаманами то дрался за хозяйское добро, то дружил,
как с
Репкой, которого уважал за правду.
Это была такая красавица,
каких и за Волгой немного родится: кругла да бела,
как мытая
репка, алый цвет по лицу расстилается, толстые, ровно шелковые косы висят ниже пояса, звездистые очи рассыпчатые, брови тонкие, руки белые, ровно выточены, а грудь,
как пух в атласе.
Как говорится: «Из
репки девки не вырежешь, коль на девок урожаю нет…» Освободится одна, в Романове дочитывает, да не скоро кончит, недели через две после Покрова…
Со всей волости баб да девок нагонят… Тут дело известное: что в поле горох да
репка, то в мире баба да девка, значит, тут без греха невозможно, потому что всяка жива душа калачика хочет. Потешные-то огни
как потухнут, князь Алексей Юрьич с большими господами в павильон, а мелкопоместное шляхетство в садочке, на лужочке да по овражкам всю ночь до утра прокуражатся.