Неточные совпадения
Наш ментор, помните колпак его, халат,
Перст указательный, все признаки ученья
Как наши робкие тревожили умы,
Как с ранних пор привыкли верить мы,
Что нам без немцев нет спасенья!
Только вздохи боли показывали, что это стоит не статуя, а живая женщина. Образ глядел на нее задумчиво, полуоткрытыми глазами, но
как будто не видел ее,
персты были сложены в благословение, но не благословляли ее.
Клянусь вам от глубины души, что я смотрю теперь на встречу мою с ней в Луге
как на
перст провидения.
Представительный господин с бакенбардами, полковник, купец и другие держали руки с сложенными
перстами так,
как этого требовал священник,
как будто с особенным удовольствием, очень определенно и высоко, другие
как будто неохотно и неопределенно.
— Поган есмь, а не свят. В кресла не сяду и не восхощу себе аки идолу поклонения! — загремел отец Ферапонт. — Ныне людие веру святую губят. Покойник, святой-то ваш, — обернулся он к толпе, указывая
перстом на гроб, — чертей отвергал. Пурганцу от чертей давал. Вот они и развелись у вас,
как пауки по углам. А днесь и сам провонял. В сем указание Господне великое видим.
На что великий святитель подымает
перст и отвечает: «Рече безумец в сердце своем несть Бог!» Тот
как был, так и в ноги: «Верую, кричит, и крещенье принимаю».
«И почему бы сие могло случиться, — говорили некоторые из иноков, сначала
как бы и сожалея, — тело имел невеликое, сухое, к костям приросшее, откуда бы тут духу быть?» — «Значит, нарочно хотел Бог указать», — поспешно прибавляли другие, и мнение их принималось бесспорно и тотчас же, ибо опять-таки указывали, что если б и быть духу естественно,
как от всякого усопшего грешного, то все же изошел бы позднее, не с такою столь явною поспешностью, по крайности чрез сутки бы, а «этот естество предупредил», стало быть, тут никто
как Бог и нарочитый
перст его.
К чему сокрыло оно свой
перст «в самую нужную минуту» (думал Алеша) и
как бы само захотело подчинить себя слепым, немым, безжалостным законам естественным?
— Э! э! э! э! — промолвил с расстановкой,
как бы с оттяжкой, дьякон, играя
перстами в бороде и озирая Чертопханова своими светлыми и жадными глазами. —
Как же так, господин? Коня-то вашего, дай Бог памяти, в минувшем году недельки две после Покрова украли, а теперь у нас ноябрь на исходе.
Но не успел офицер опустить свой
перст, указывающий на вывеску,
как вдруг раздается голос...
— Мы им покажем,
как говорят кануны, — грозилась мать Енафа в воздушное пространство и даже сжимала кулаки. — Нонче и на могилках-то наши же беспоповцы болтают кое-как, точно омморошные. Настоящие-то старики повымерли, а теперешние наставники сами лба перекрестить по-истовому не умеют.
Персты растопыривают и щелчком молятся… Поучись у нашей Пульхерии, Аглаидушка: она старину блюдет неукоснительно.
Если представители мужского beau monde’a, по деловым своим сношениям, по необходимости, становятся в близкие отношения к рядовым заводским служащим; не отмеченным
перстом провидения, и принимают их у себя дома,
как своих людей, то этого нельзя сказать относительно женщин.
Имя мое не легион,
как вот этаким (указательный
перст устремлен на Якова Петровича, который пожимается), а Павел Трофимов сын Перегоренской — не ский, а ской — звание же мое отставной титулярный советник.
Я не говорю уже о том,
как мучительно жить под условием таких метаний, но спрашиваю:
какое горькое сознание унижения должно всплыть со дна души при виде одного этого неустанно угрожающего указательного
перста?
Ввел ее князь, взял на руки и посадил,
как дитя, с ногами в угол на широкий мягкий диван; одну бархатную подушку ей за спину подсунул, другую — под правый локоток подложил, а ленту от гитары перекинул через плечо и
персты руки на струны поклал. Потом сел сам на полу у дивана и, голову склонил к ее алому сафьянному башмачку и мне кивает: дескать, садись и ты.
И таким манером он, этот степенный татарин, смотрел, смотрел на эту кобылицу и не обходил ее,
как делают наши офицеры, что по суетливости всё вокруг коня мычутся, а он все с одной точки взирал и вдруг кнут опустил, а сам
персты у себя на руке молча поцеловал: дескать, антик! и опять на кошме, склавши накрест ноги, сел, а кобылица сейчас ушми запряла, фыркнула и заиграла.
Но, наговорившись на эту тему досыта, собеседники
как бы по команде подносили к носу указательные
персты, произносили: mais! [но!] — и глубокомысленно умолкали.
— Знаете ли вы, — начал он почти грозно, принагнувшись вперед на стуле, сверкая взглядом и подняв
перст правой руки вверх пред собою (очевидно, не примечая этого сам), — знаете ли вы, кто теперь на всей земле единственный народ-«богоносец», грядущий обновить и спасти мир именем нового бога и кому единому даны ключи жизни и нового слова… Знаете ли вы, кто этот народ и
как ему имя?
— Нам известно, что на наше прекрасное отечество обращен таинственный index [
перст (лат.).]
как на страну, наиболее способную к исполнению великой задачи.
Это было движение фатальное. Оттого ли, что старческая рука ослабла, или оттого, что Мошка непокойно держал себя"между
перстов",
как бы то ни было, но тело его моментально выскользнуло из дьяконской пятерни и громко шлепнулось в воду. Не успели мы опомниться,
как злосчастный Мошка испустил раздирающий крик, затем сделал два-три судорожных движения в воде… и смолк.
«Се Феодор, се Ирина, се Борис; и
как руке моей было бы одинаково больно, который из сих
перстов от нее бы ни отсекли, так равно тяжело было бы моему сердцу лишиться одного из трех возлюбленных чад моих».
— Господи благослови! Со днем ангела-хранителя! — и тоже подал имениннице в двух
перстах точно такую же просфору,
какую несколько минут назад принес Ахилла, проговорив: — Приимите богородичную просфору!
И видя, что его нету, ибо он, поняв намек мой, смиренно вышел, я ощутил
как бы некую священную острую боль и задыхание по тому случаю, что смутил его похвалой, и сказал: „Нет его, нет, братия, меж нами! ибо ему не нужно это слабое слово мое, потому что слово любве давно огненным
перстом Божиим начертано в смиренном его сердце.
— Так, так, друг мой. Но все это не то; во всем этом, конечно,
перст Божий,
как ты говоришь; но я не про то… Бедная Татьяна Ивановна!
какие, однако же, с ней пассажи случаются!.. Подлец, подлец Обноскин! А, впрочем, что ж я говорю «подлец»? я разве не то же бы самое сделал, женясь на ней?.. Но, впрочем, я все не про то… Слышал ты, что кричала давеча эта негодяйка, Анфиса, про Настю?
Глафира Львовна, не понимая хорошенько бегства своего Иосифа и прохладив себя несколько вечерним воздухом, пошла в спальню, и,
как только осталась одна, то есть вдвоем с Элизой Августовной, она вынула письмо; ее обширная грудь волновалась; она дрожащими
перстами развернула письмо, начала читать и вдруг вскрикнула,
как будто ящерица или лягушка, завернутая в письмо, скользнула ей за пазуху.
И вот я один в приемной. Вася ушел к отцу, и тот,
как оказалось, посадил его за составление афиши, почему я так долго и путешествовал указательным
перстом по карте России.
Заняв во всех банках (вся Россия в то время была,
как тенетами, покрыта банками, так что ни одному зайцу не было надежды проскочить, не попав головой в одну из петель) более миллиона рублей, он бежал за границу, но в Гамбурге был поймай в ту самую минуту,
как садился на отправлявшийся в Америку пароход, и теперь томится в остроге (присяжные заседатели видели в этом происшествии
перст божий).
— Вот то-то и есть… А дело проще пареной репы. Старушоночка одна, побирушка, научила.
Как дьяконице подкатило, старушоночка и говорит: «А прочитай исусову молитву»… Ну, обнакновенно, дьяконица только
перстом показывает, что «он» ей не дает исусову молитву читать.
Только,
как на грех, шасть в формовальную «сестра» и прямо ко мне… «Чего делаешь?» — «А вот, говорю, под форму место выбираю…» Так нет, лесной его задави, точно меделянский пес, по духу узнал, где мои утюги, откопал их, показывает
перстом и говорит: «Это што?» — «Утюги», — говорю…
На всякое место, «где тягостно услышишь», расписано было,
какую жилу отворять: «сафенову», или «против большого
перста, или жилу спатику, полуматику, или жилу базику» с наказом «пущать из них кровь течи, дондеже зелена станет и переменится».
Шарахнутся где-нибудь добрые христиане от взмаха казачьей нагайки целой стеною в пять, в шесть сот человек, и
как попрут да поналяжут стеной дружненько, так из середины только стон да пах пойдет, а потом, по освобождении, много видано женского уха в серьгах рваного и
персты из-под колец верчены, а две-три души и совсем богу преставлялись.
Между тем знамения
как бы не прекращались, и
перст наказующий взыскал на том берегу самого главного всему этому делу виновника, самого Пимена, который после этой напасти от нас сбежал и вцерковился. Встречаю я его там один раз в городе, он мне и кланяется, ну и я ему поклонился. А он и говорит...
— Ну уж, нигилизм или не нигилизм, а я тут
перста не вижу.
Перст не указывает,
как обманывать человека, а здесь обман, и потому я принимаю это за шиш, показанный всему моему дальнейшему семейному благополучию. Семейное счастье мое расстроено…
— Что может быть этого лучше, — говорил он, —
как встретить утро молитвою к Богу, днем послужить царю, а вечер провести в образованном и честном семейном доме. Вас, мой юный друг, сюда привел Божий
перст, а я всегда рад это видеть и позаботиться о таком благонравном молодом человеке.
— Это
перст Божий! (Он везде видел
перст Божий.) Вы должны быть
как сын и
как брат у ваших достойных друзей.
Так ничего иного и не мог придумать,
как признать «совершившийся факт», а в нем участие «
перста», и затем начал врать моим старикам, что случилось несчастие: Никитки, пишу, нет, а вышел фос-куш.
Увы, минувших лет безумный сон
Со смехом повторить не смеет лира!
Живой водой печали окроплен,
Как труп давно застывшего вампира,
Грозя
перстом, поднялся молча он,
И мысль к нему прикована… Ужели
В моей груди изгладить не успели
Столь много лет и столько мук иных —
Волшебный стан и пару глаз больших?
(Хоть, признаюсь вам, разбирая строго,
Получше их видал я после много...
Герой мой Сашка тихо развязал
Свой галстук… «Сашка» — старое названье!
Но «Сашка» тот печати не видал
И недозревший он угас в изгнанье.
Мой Сашка меж друзей своих не знал
Другого имя, — дурно ль, хорошо ли,
Разуверять друзей не в нашей воле.
Он галстук снял, рассеянно
перстомПровел по лбу, поморщился, потом
Спросил: «Где Тирза?» — «Дома». — «Что ж не видно
Ее?» — «Уснула». — «
Как ей спать не стыдно...
Перстами лёгкими
как сон
Моих зениц коснулся он.
Свиданья был то несомненный след —
Я вспомнил ночь — забилось сердце шибко,
Украдкою взглянул я на портрет:
Вкруг уст
как будто зыблилась улыбка,
Казался смят слегка ее букет,
Но стан уже не шевелился гибкий,
И полный роз передник из тафты
Держали вновь недвижные
персты.
— А вот еще ихняя памятка, — продолжал игумен, распахивая грудь и указывая на оставшиеся после ожога белые рубцы, — да вот еще
перстами не двигаю с тех пор,
как они гвоздочки под ноготки забивали мне.
— Кто в два
перста, кто щепотью, кто
как сызмала обык, так и молится… У нас этого в важность не ставят, — сказал дядя Онуфрий.
Как увидали это люди, то все удивилися и заговорили: «Это чудо! надо это показать священнику». И показали. А священник посмотрел и Кромсаю
перстом погрозил.
— Эти книги теперь очень редки, — заметила Марья Ивановна. — Иные можно купить разве на вес золота, а пожалуй, и дороже. А иных и совсем нельзя отыскать. Сам Бог их послал тебе… Вижу
перст Божий… Святый дух своею благостью, видимо, ведет тебя на путь истинного знания, к дверям истинной веры… Блюди же светильник,
как мудрая дева, не угашай его в ожидании небесного жениха.
— Что ты, что ты, сударыня!.. Окстись! Опомнись! — вскликнула громко Анисья Терентьевна. —
Как возможно только помыслить преставлять старину?.. После того скажешь, пожалуй: «Не все ль де едино, что в два, что в три
перста креститься!..»
Нежданная весть о столь внезапном и быстром отъезде срезала Висленева, и быстрые ноги его зашатались; возвратясь в свою конурку, он забегал по ней, изогнувшись, из угла в угол и наконец встал посредине, упер
перст в лоб и стоял, держа на плечах своих потолок,
как Атлас держит землю.
Так прошел еще час. Висленев все не возвращался еще; а Лариса все сидела в том же положении, с опущенною на грудь головой, с одною рукой, упавшею на кровать, а другою окаменевшею с
перстом на устах. Черные волосы ее разбегались тучей по белым плечам, нескромно открытым воротом сорочки, одна нога ее еще оставалась в нескинутой туфле, меж тем
как другая, босая и
как мрамор белая, опиралась на голову разостланной у дивана тигровой шкуры.
В этом парусе был изображен евангелист Иоанн,
как он обыкновенно пишется — с орлом у плеча, но с
перстом, уставленным в лоб.
Я не могу, да и не обязан забыть,
как этому суровому «немоляку за имя царево» хотелось «попеть тропаря» и вся остановка была только за тем, чтобы император «двумя
персты» перекрестился.
Вам памятно,
как пели о бранях первых времен:
Тогда пускались десять соколов на стадо лебедей;
Чей сокол долетал, того и песнь прежде пелась:
Старому ли Ярославу, храброму ли Мстиславу,
Сразившему Редедю перед полками касожскими,
Красному ли Роману Святославичу.
Боян же, братия, не десять соколов на стадо лебедей пускал,
Он вещие
персты свои на живые струны вскладывал,
И сами они славу князьям рокотали.