Неточные совпадения
Райнер, удерживая одною рукою хлещущую фонтаном кровь, хотел позвать кого-нибудь из ночевавшей в сенях прислуги, но прежде, чем он успел произнесть чье-нибудь
имя, хата потряслась от страшного удара, и в углу ее над самою головою Райнера образовалась щель, в которую так и зашипела
змеею буря.
Ананий Яковлев(ударив себя в грудь). Молчи уж, по крайности,
змея подколодная! Не раздражай ты еще пуще моего сердца своими пустыми речами!.. Только духу моего теперь не хватает говорить с тобою как надо. Хотя бы и было то, чего ты, вишь, оченно уж испугалась, меня жалеючи, так и то бы я легче вынес на душе своей: люди живут и на поселеньях; по крайности, я знал бы, что
имя мое честное не опозорено и ты, бестия, на чужом ложе не бесчестена!
Она звалась Варюшею. Но я
Желал бы ей другое дать названье:
Скажу ль, при этом
имени, друзья,
В груди моей шипит воспоминанье,
Как под ногой прижатая
змея;
И ползает, как та среди развалин,
По жилам сердца. Я тогда печален,
Сердит, — молчу или браню весь дом,
И рад прибить за слово чубуком.
Итак, для избежанья зла, мы нашу
Варюшу здесь перекрестим в Парашу.
Будучи стоически верна своим друзьям, княгиня не хотела, чтобы такое общее определение распространялось и на г-жу Жанлис и на «женскую плеяду», которую эта писательница держала под своей защитою. И вот, когда мы собрались у этой почтенной особы встречать тихо Новый год, незадолго до часа полночи у нас зашел обычный разговор, в котором опять упомянуто было
имя г-жи Жанлис, а дипломат припомнил свое замечание, что «и лучшая из
змей есть все-таки
змея».
Старик замолк и, уставившись глазами в одну точку, погрузился в воспоминания о временах, давно прошедших. Тогда я обратился к старшине с просьбой рассказать мне о рыжей
змее, которую связывают с
именем какой-то шаманки. Сначала он отмалчивался, но потом разговорился и рассказал мне следующее.
— Совместительство, как лесть, может являться в разнообразных формах, и где не промчится зверем рыскучим, там проползет
змеею или перепорхнет легкой пташечкой. Надо свет переделать или, другими словами, приучить людей, чтобы они в каждом деле старались служить делу, а не лицам. Вот это поистине прекрасная задача, и добром вспомянется
имя того, кто ей с уменьем служит.
При
имени Стабровской Михайло Аполлоныч вздрогнул, будто его ужалила
змея. Слух и сердце его приковались к словам рассказчика. Тот продолжал...
Она рассказала князю Андрею Павловичу роман своей юности, не называя
имени его героя. Она объяснила ему, что встретилась с ним снова в Петербурге, в гостиной ее кузины, графини Переметьевой, и в мрачных красках, сгущенных озлоблением даже такого доброго сердца, как сердце княгини Зинаиды, обрисовала дальнейшее поведение относительно ее этой светской
змеи, окончившееся убийством не «героя ее юношеского романа», а его товарища, приехавшего по его поручению и ни в чем не повинного.
Нет, не потому обрекли его на жертву, будто на съедение змею-горынычу, а потому, что он был недокрещенец (другого
имени ему не знали).
P. S. Сожги это письмо; не кротость агнца нужна нам теперь, а мудрость
змеи. Пан ксендз Антоний прочитал его и одобрил. Он посылает тебе свое пастырсское благословение. В этом письме найдешь другое на твое
имя. Пишу в нем, что отчаянно больна. Ты предъявишь его своему начальству, чтобы дали тебе скорее законный отпуск. Из деревни, осмотревшись и приготовив все, ты можешь для формы подать в отставку или поступить, как брат, то есть разом разрубить все связи свои с московской Татарией».