Неточные совпадения
По наблюдениям же его, болезнь пациента, кроме дурной материальной обстановки последних месяцев жизни,
имеет еще некоторые нравственные причины, «есть, так сказать, продукт многих
сложных нравственных и материальных влияний, тревог, опасений, забот, некоторых идей… и прочего».
Такое объяснение всего того, что происходило, казалось Нехлюдову очень просто и ясно, но именно эта простота и ясность и заставляли Нехлюдова колебаться в признании его. Не может же быть, чтобы такое
сложное явление
имело такое простое и ужасное объяснение, не могло же быть, чтобы все те слова о справедливости, добре, законе, вере, Боге и т. п. были только слова и прикрывали самую грубую корысть и жестокость.
— Привалов… Гм… Привалов очень
сложная натура, хотя он кажется простачком. В нем постоянно происходит внутренняя борьба… Ведь вместе с правами на наследство он получил много недостатков и слабостей от своих предков. Вот для вас эти слабости-то и
имеют особенную важность.
Хиония Алексеевна в эти немногие дни не только не
имела времени посетить свою приятельницу, но даже потеряла всякое представление о переменах дня и ночи. У нее был полон рот самых необходимых хлопот, потому что нужно было приготовить квартиру для Привалова в ее маленьком домике. Согласитесь, что это была самая трудная и
сложная задача, какую только приходилось когда-нибудь решать Хионии Алексеевне. Но прежде мы должны сказать, каким образом все это случилось.
Я не
имею сейчас возможности анализировать
сложное отношение между свободой, случаем, роком, промыслам и благодатью.
Я не буду описывать подробностей и тайн этого
сложного процесса: не
имею для этого ни достаточных данных, ни надлежащего искусства.
Между ними
сложные отношения, борьба добра со злом, такая духовная борьба, о которой вы понятия не
имеете.
Мы
имеем свои песни, записанные, положенные на ноты, в которых более
сложное чувство кристаллизовалось в постоянную форму.
Она просвещеннее ученого, потому что у нее есть ответ на главный вопрос, что такое ее жизнь и как ей надо жить; тот ученый же,
имея самые хитроумные ответы на самые
сложные, но неважные вопросы жизни, не
имеет ответа на главный вопрос всякого разумного человека: зачем я живу и что мне делать?
«Созерцающий не созерцает и не противопоставляет созерцаемое как другое, но словно сам становится другим и сам более уже не принадлежит себе, весь он принадлежит тому и становится едино с ним, соединенный с ним как центр к центру; и здесь
сложные вещи составляют единое, а двойственность
имеет место лишь в том случае, если они разделены, — в таком случае говорим мы о различенном.
Но этика закона и метафизика закона
имеют очень
сложную судьбу в истории христианства.
Но творчество
имеет сложный состав.
Космическая жизнь есть
сложная иерархическая система, вся она слагается из ступеней и градаций, в ней различествует во славе солнце от луны и звезда от звезды, и не случайно в ней это неравенство, оно
имеет глубокие основания.
— В будущем, там другое дело. Там решение вопроса ясно. И уж теперь жизнь дает намеки на это решение, особенно за границей.
Сложное, трудное управление собственным углом становится ненужным. В домах — центральное отопление. На каждом перекрестке — Дюваль или Ашингер, где вы без всяких хлопот
имеете сытный, здоровый стол. Все больше развиваются всякие ясли, детские сады. Все больше сознается, что не мать — лучшая воспитательница ребенка, что для воспитания нужно умение и призвание.
Теория их, годная для первобытных и мирных периодов истории, в приложении к
сложным и бурным периодам жизни народов, во время которых возникают одновременно и борются между собой различные власти,
имеет то неудобство, что историк легитимист будет доказывать, что Конвент, Директория и Бонапарт были только нарушение власти, а республиканец и бонапартист будут доказывать: один, что Конвент, а другой, что Империя была настоящею властью, а что всё остальное было нарушение власти.
— Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, — продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того
сложного значения, которое
имели его слова для живых людей.
Доктора ездили к Наташе и отдельно, и консилиумами, говорили много по-французски, и по-немецки, и по-латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которою страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которою одержим живой человек: ибо каждый живой человек
имеет свои особенности и всегда
имеет особенную и свою новую,
сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанную в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений страданий этих органов.
Я
имел уже целое, определенное и очень
сложное учение о боге, о сотворении мира и человека и о заповедях его, данных людям через Моисея.