Неточные совпадения
Поехал в город парочкой!
Глядим, везет
из города
Коробки, тюфяки;
Откудова ни взялися
У немца босоногого
Детишки и жена.
Повел хлеб-соль с исправником
И с прочей земской властию,
Гостишек полон двор!
Всякое стеснение перед барином уже давно исчезло. Мужики приготавливались обедать. Одни мылись, молодые ребята купались в реке, другие прилаживали место для отдыха, развязывали мешочки с хлебом и оттыкали кувшинчики с квасом. Старик накрошил в чашку хлеба, размял его стеблем ложки, налил воды
из брусницы, еще разрезал хлеба и, посыпав
солью, стал на восток молиться.
Я бросился было к нему на помощь; несколько дюжих казаков схватили меня и связали кушаками, приговаривая: «Вот ужо вам будет, государевым ослушникам!» Нас потащили по улицам; жители выходили
из домов с хлебом и
солью.
Курчавая борода егеря была когда-то такой же черной, как его густейшие брови, теперь она была обескрашена сединой, точно осыпана крупной
солью; голос его звучал громко, но однотонно, жестяно, и вся тускло-серая фигура егеря казалась отлитой
из олова.
— На кой черт надо помнить это? — Он выхватил
из пазухи гранки и высоко взмахнул ими. — Здесь идет речь не о временном союзе с буржуазией, а о полной, безоговорочной сдаче ей всех позиций критически мыслящей разночинной интеллигенции, — вот как понимает эту штуку рабочий, приятель мой, эсдек, большевичок… Дунаев. Правильно понимает. «Буржуазия, говорит, свое взяла, у нее конституция есть, а — что выиграла демократия, служилая интеллигенция? Место приказчика у купцов?» Это — «
соль земли» в приказчики?
Мы прошли по глинистой отмели, мимо ям и врытых туда сосудов для добывания
из морской воды
соли.
Земля производит здесь кофе, хлопчатую бумагу, все южные плоды, рис, а в засуху только морскую
соль, которая и составляет одну
из главных статей здешней промышленности.
Он ехал целым домиком и начал вынимать
из так называемого и всем вам известного «погребца» чашку за чашкой, блюдечки, ножи, вилки,
соль, маленькие хлебцы, огурцы, наконец, покинувший нас друг — вино. «А у меня есть, — окончательно прибавил я, — повар».
Гостей угощали чаем, мороженым и фруктами, которые были, кажется, не без
соли, как заметил я, потому что один
из гостей доверчиво запустил зубы в мангу, но вдруг остановился и стал рассматривать плод, потом поглядывал на нас.
Общий запас его был рассчитан на 6 месяцев и состоял
из муки, галет, риса, чумизы, экспортного масла, сухой прессованной зелени,
соли, перца, горохового порошка, клюквенного экстракта, сахара и чая.
Я не хотел здесь останавливаться, но один
из местных жителей узнал, кто мы такие, и просил зайти к нему напиться чаю. От хлеба-соли отказываться нельзя. Хозяин оказался человеком весьма любезным. Он угощал нас молоком, белым хлебом, медом и маслом. Фамилии его я не помню, но от души благодарю его за радушие и гостеприимство.
Встречали матушку всем домом у ворот (при первом посещении хозяин стоял впереди с хлебом-солью); затем пропускали ее вперед и усаживали под образа. Но
из хозяев никто, даже старики, не садились, как ни настаивала матушка.
— Ну, sole au gratin. [камбала в сухарях (фр.).]«
Соль» свежая, сегодня только
из Парижа привезли. А на жаркое — canard de Dijon [дижонская утка (фр.).] или пуле?..
А если ночью в гостях кому-нибудь
из «простеньких» подложит под подушку кусочек вонючего сыра или посыплет простыню
солью, то и конца-краю общему веселью нет.
Чай, сахар и пшеничную муку держат только на случай приезда гостей; варенье и другое лакомство заготовляются на меду
из собственных ульев, с
солью обходятся осторожно; даже свечи ухитрились лить дома, тонкие, оплывающие, а покупные подают только при гостях.
На их обязанности было также готовить мочалки, для чего покупали кули из-под
соли, на которые шло хорошее мочало.
И ели «чумазые» руками с саксонских сервизов все: и выписанных
из Франции руанских уток,
из Швейцарии красных куропаток и рыбу-соль
из Средиземного моря…
Впереди депутации с хлебом —
солью, стоит дородный красивый человек, с широкой бородой, в сибирке
из тонкого сукна и в высоких сапогах бураками.
Я сидел долго-долго, наблюдая, как он скоблит рашпилем кусок меди, зажатый в тиски; на картон под тисками падают золотые крупинки опилок. Вот он собрал их в горсть, высыпал в толстую чашку, прибавил к ним
из баночки пыли, белой, как
соль, облил чем-то
из темной бутылки, — в чашке зашипело, задымилось, едкий запах бросился в нос мне, я закашлялся, замотал головою, а он, колдун, хвастливо спросил...
— Сандал [Сандал — красная краска, которую добывают
из сандалового дерева.] — фуксин [Фуксин — красный краситель.] — купорос [Купорос —
соли серной кислоты, применяемые в производстве.]…
Поселенцы получают
соль по льготной цене и в долг, тюрьма затем покупает у них рыбу по дорогой цене, чтобы поощрить их, но об этом их новом ничтожном заработке стоит упомянуть только потому, что тюремные щи
из рыбы местного поселенческого приготовления, по отзывам арестантов, отличаются особо отвратительным вкусом и нестерпимым запахом.
В Александровской тюрьме 3 мая 1890 г. довольствовались
из котла 1279 чел.; в котлы было положено: 13 1/2 пуд. мяса, 5 пуд. рису, 1 1/2 пуда муки на подболтку, 1 п.
соли, 24 п. картофеля, 1/3 ф. лаврового листу и 2/3 ф. перцу; в той же тюрьме 29 сентября для 675 человек: 17 п. рыбы, 3 п. крупы, 1 п. муки, 1/2 п.
соли, 12 1/2 п. картофеля, 1/6 ф. листу и 1/3 ф. перцу.]
Так открыл торговлю солдат, выезжая по воскресеньям с своим зеленым сундуком. А потом он сколотил
из досок балаган и разложил товар по прилавку. Дальше явилась лавчонка вроде хлевушка. Торговля шла у солдата хорошо, потому что он стал давать поденщицам в долг под двухнедельную выписку, а получать деньги ходил прямо в контору. Через два месяца зеленый сундук явился уж с крупой,
солью и разным приварком.
Ну, а тут, так через улицу от нас, купцы жили, — тоже недавно они в силу пошли,
из мещан, а только уж богатые были; всем торговали:
солью, хлебом, железом, всяким, всяким товаром.
Сел он за стол без сумления: напился, наелся досыта, потому что не ел сутки целые; кушанье такое, что и сказать нельзя, — того и гляди, что язык проглотишь, а он, по лескам и пескам ходючи, крепко проголодался; встал он из-за стола, а поклониться некому и сказать спасибо за хлеб за
соль некому.
Он вынул
из холщового мешка хлеб, десяток красных помидоров, кусок бессарабского сыра «брынзы» и бутылку с прованским маслом.
Соль была у него завязана в узелок тряпочки сомнительной чистоты. Перед едой старик долго крестился и что-то шептал. Потом он разломил краюху хлеба на три неровные части: одну, самую большую, он протянул Сергею (малый растет — ему надо есть), другую, поменьше, оставил для пуделя, самую маленькую взял себе.
Дедушка и Сергей поочередно макали в
соль спелые помидоры,
из которых тек по их губам и рукам красный, как кровь, сок, и заедали их сыром и хлебом.
Чтобы предупредить давешнюю сцену народного энтузиазма, проход от экипажа до подъезда был оцеплен стеной
из казаков и лесообъездчиков, так что вся компания благополучно добралась до залы, где была встречена служащими и громким тушем. Лаптев рассеянно поклонился служащим, которые встретили его также хлебом-солью и речью, и спросил, обратившись к Прейну...
В Истоке только переменили лошадей, и набоб даже не вышел
из экипажа, хотя был встречен колокольным звоном и хлебом-солью.
В последнем случае одною
из побудительных причин, поддававшей Авдею Никитичу неиссякаемый прилив энергии, служило самое простое обстоятельство: он не мог никак примазаться к заводам, куда его неудержимо тянуло в силу семейных традиций, и теперь в качестве земского деятеля
солил заводоуправлению в его настоящем составе.
Потом Нина Леонтьевна очень картинно описала приезд Лаптева в Кукарский завод, сделанную ему торжественную встречу и те впечатления, какие вынес
из нее главный виновник всего торжества. В коротких чертах были сделаны меткие характеристики всех действующих лиц «малого двора». Тетюеву оставалось только удивляться проницательности Нины Леонтьевны, которая по первому взгляду необыкновенно метко очертила Вершинина, Майзеля и всех остальных, причем пересыпала свою речь самой крупной
солью.
Добрую корову погладит, велит кусок черного хлеба с
солью принести и
из своих рук накормит; худой, не брегущей о хозяйской выгоде корове пальцем погрозит.
Первый наплел бы их чересчур однообразными и не встретил бы в них ни аттической
соли, ни элемента возрождения; второй говорит прямо: ведь все равно развязка будет в cabinet particulier, так из-за чего же ты всю эту музыку завела?
— Вот ты — хороший юнкарь, дай бог тебе доброго здоровья и спасибо на хлебе, на
соли, — кланялась она головой, — а то ведь есть и
из вашей братии,
из юнкарей, такие охальники, что не приведи господи.
Вместе же они одно время увлекались пиротехникой: делали
из серы, селитры, бертолетовой
соли, толченого сахара и угля бенгальские огни, вертуны и шутихи и зажигали их вечером в ватерклозете.
Он только что откушал уху
из легкой рыбки и принялся за второе свое кушанье — картофель в мундире, с
солью.
Затем великий мастер, встав и снова подойдя к гробу, взял
из стоящей чаши горсть
соли и сказал...
На крышке гроба, в ногах оного, лежал знак великого мастера, а на черном пьедестале горел с благовонным курением спирт; в голове гроба на крышке лежал венок
из цветов, и тут же около стояла чаша с
солью.
Странны люди, собирающиеся в конгрессы, говорящие речи о том, как ловить птиц, посыпая им
соли на хвост, хотя они не могут не знать, что этого нельзя делать; удивительны те, которые, как Мопассан, Род и мн. др., ясно видят весь ужас войны, всё противоречие, вытекающее
из того, что люди делают не то, что им нужно, выгодно и должно делать, оплакивают при этом трагизм жизни и не видят того, что весь трагизм этот прекратится тотчас же, как только люди перестанут рассуждать о том, о чем им не нужно рассуждать, а начнут не делать того, что им больно, неприятно и противно делать.
Но настроение умов постепенно принимало направление к веселости; на многих пунктах стола громко раздавались требования, чтоб оркестр сыграл что-нибудь русское; советник казенной палаты Хранилов лил на стол красное вино и посыпал залитое пространство
солью, доказывая, что при этой предосторожности всякая прачка может легко вывести
из скатерти какие угодно пятна; правитель канцелярии уже не вздрагивал, но весь покрылся фиолетовыми пятнами — явный признак, что он был близок к буйству.
Явившийся тогда подрядчик, оренбургских казаков сотник Алексей Углицкий, обязался той
соли заготовлять и ставить в оренбургский магазин четыре года, на каждый год по пятидесяти тысяч пуд, а буде вознадобится, то и более, ценою по 6 коп. за пуд, своим коштом, а сверх того в будущий 1754 год, летом построить там своим же коштом, по указанию от Инженерной команды, небольшую защиту оплотом с батареями для пушек, тут же сделать несколько покоев и казарм для гарнизону и провиантский магазин и на все жилые покои в осеннее и зимнее время ставить дрова, а провиант, сколько б там войсковой команды ни случилось, возить туда
из Оренбурга на своих подводах, что всё и учинено, и гарнизоном определена туда
из Алексеевского пехотного полку одна рота в полном комплекте; а иногда по случаям и более военных людей командируемо бывает, для которых, яко же и для работающих в добывании той
соли людей (коих человек ста по два и более бывает), имеется там церковь и священник с церковными служителями.
«
Соль казаки уральские получают или
из Индерского и Грязного соленых озер, находящихся недалеко от границы в степи киргизской, или
из озер, по берегам Эмбы лежащих. Есть также и около Узеней небольшие соленые озера».
— Та, — отвечал Густав Иванович, — та! Этот Пельгтоф, это точна Тон-Шуан, — и через минуту громко расхохотался; минуту эту, по немецкому обычаю, он провел в глубокомысленном обсуживании, что сказал французский учитель об Адаме; добравшись наконец до смысла, Густав Иванович громко расхохотался и, вынимая
из чубука перышко, совершенно разгрызенное его германскими зубами, присовокупил с большим довольством: «Ich habe die Pointe, sehr gut!» [Я понял, в чем
соль, очень хорошо! (нем.)]
Хотя, с другой стороны, если подумать, что в России сто миллионов населения, что интеллигенции наберется около миллиона, что
из этого миллиона в течение десяти лет выдвинется всего одно или, много, два литературных дарования, — нет, эта комбинация приводила меня в отчаяние, потому что приходилось самого себя считать избранником,
солью земли, тем счастливым номером, на который падает выигрыш в двести тысяч.
—
Из молодого жеребеночка! — сказал старший брат и пояснил: — Жеребятинка замораживается, строгается ножом, лучку, перчику,
соли, а сырые пельмени опять замораживаются, и мороженые — в кипяток.
В ожидании этого благополучного времени они постепенно уносили
из дому все, что ни попадалось под руку. За горшками последовал остаток муки, купленной Глебом в дешевую пору, за мукою кадки, в которых
солили рыбу, и наконец не стало уже видно на берегу площадки большой лодки и вершей.
В амбаре, несмотря на сложность дела и на громадный оборот, бухгалтера не было, и
из книг, которые вел конторщик, ничего нельзя было понять. Каждый день приходили в амбар комиссионеры, немцы и англичане, с которыми приказчики говорили о политике и религии; приходил спившийся дворянин, больной жалкий человек, который переводил в конторе иностранную корреспонденцию; приказчики называли его фитюлькой и поили его чаем с
солью. И в общем вся эта торговля представлялась Лаптеву каким-то большим чудачеством.
— А вы очень милы, надо вам сказать, — начал он. — Извините за трактирное сравнение, вы напоминаете мне свежепросоленный огурчик; он, так сказать, еще пахнет парником, но уже содержит в себе немножко
соли и запаха укропа.
Из вас мало-помалу формируется великолепная женщина, чудесная, изящная женщина. Если б эта наша поездка происходила лет пять назад, — вздохнула он, — то я почел бы приятным долгом поступить в ряды ваших поклонников, но теперь, увы, я инвалид.
Вместо уехавшего в Тамбов Семилетова приехал новый декоратор, Яковлев-Чумак, попавший в театр
из чумаков: в юности он на волах
соль из Крыма возил.
Яков Львович не верил своим ушам и глазам, а губернатор в это время взял
из его рук блюдо и поднес государю хлеб-соль.