Очень пыльно было в доме, и эта пыльная пустота, обесцвечивая мысли, высасывала их. По комнатам, по двору лениво расхаживала прислуга, Клим смотрел на нее, как смотрят
из окна вагона на коров вдали, в полях. Скука заплескивала его, возникая отовсюду, от всех людей, зданий, вещей, от всей массы города, прижавшегося на берегу тихой, мутной реки. Картины выставки линяли, забывались, как сновидение, и думалось, что их обесцвечивает, поглощает эта маленькая, сизая фигурка царя.
Неточные совпадения
Дорогой, в
вагоне, он разговаривал с соседями о политике, о новых железных дорогах, и, так же как в Москве, его одолевала путаница понятий, недовольство собой, стыд пред чем-то; но когда он вышел на своей станции, узнал кривого кучера Игната с поднятым воротником кафтана, когда увидал в неярком свете, падающем
из окон станции, свои ковровые сани, своих лошадей с подвязанными хвостами, в сбруе с кольцами и мохрами, когда кучер Игнат, еще в то время как укладывались, рассказал ему деревенские новости, о приходе рядчика и о том, что отелилась Пава, — он почувствовал, что понемногу путаница разъясняется, и стыд и недовольство собой проходят.
«Девочка — и та изуродована и кривляется», подумала Анна. Чтобы не видать никого, она быстро встала и села к противоположному
окну в пустом
вагоне. Испачканный уродливый мужик в фуражке, из-под которой торчали спутанные волосы, прошел мимо этого
окна, нагибаясь к колесам
вагона. «Что-то знакомое в этом безобразном мужике», подумала Анна. И вспомнив свой сон, она, дрожа от страха, отошла к противоположной двери. Кондуктор отворял дверь, впуская мужа с женой.
— Эй, вы, там! Башки
из окон не высовывать,
из вагонов не выходить!
Заглянув в
окно одного
из вагонов, Нехлюдов увидал в середине его, в проходе, конвойных, которые снимали с арестантов наручни.
Нехлюдов стоял рядом с Тарасом на платформе и смотрел, как один за другим тянулись мимо него
вагоны с решетчатыми
окнами и виднеющимися
из них бритыми головами мужчин.
В одном
из вагонов третьего класса, с рассвета, очутились друг против друга, у самого
окна, два пассажира, — оба люди молодые, оба почти налегке, оба не щегольски одетые, оба с довольно замечательными физиономиями, и оба пожелавшие, наконец, войти друг с другом в разговор.
— Но позвольте, как же это? — спросила вдруг Настасья Филипповна. — Пять или шесть дней назад я читала в «Indеpendance» — а я постоянно читаю «Indеpendance», — точно такую же историю! Но решительно точно такую же! Это случилось на одной
из прирейнских железных дорог, в
вагоне, с одним французом и англичанкой: точно так же была вырвана сигара, точно так же была выкинута за
окно болонка, наконец, точно так же и кончилось, как у вас. Даже платье светло-голубое!
Все трое разом зевнули и потянулись: знак, что сюжет начинал истощаться, хотя еще ни одним словом не было упомянуто об ветчине. Меня они, по-видимому, совсем не принимали в соображение: или им все равно было, есть ли в
вагоне посторонний человек или нет, или же они принимали меня за иностранца, не понимающего русского языка. Сергей Федорыч высунулся
из окна и с минуту вглядывался вперед.
Меж явью и сном встало воспоминание о тех минутах в
вагоне, когда я начал уже плохо сознавать свое положение. Я помню, как закат махал красным платком в
окно, проносящееся среди песчаных степей. Я сидел, полузакрыв глаза, и видел странно меняющиеся профили спутников, выступающие один из-за другого, как на медали. Вдруг разговор стал громким, переходя, казалось мне, в крик; после того губы беседующих стали шевелиться беззвучно, глаза сверкали, но я перестал соображать.
Вагон поплыл вверх и исчез.
Наконец показался поезд.
Из трубы валил и поднимался над рощей совершенно розовый пар, и два
окна в последнем
вагоне вдруг блеснули от солнца так ярко, что было больно смотреть.
— Прощайте, пуганая ворона! — крикнула
из окна Дорушка, когда
вагоны тронулись.
Во мне что-то дрогнуло. Если это она, то ее появление застает меня врасплох… На нее упала полоса света
из окна последнего
вагона. Я узнал ее: да, это была девушка с Волги.
В это время подошел пассажирский поезд. Он на минуту остановился; темные фигуры вышли на другом конце платформы и пошли куда-то в темноту вдоль полотна. Поезд двинулся далее. Свет
из окон полз по платформе полосами. Какие-то китайские тени мелькали в
окнах, проносились и исчезали.
Из вагонов третьего класса несся заглушённый шум, обрывки песен, гармония. За поездом осталась полоска отвратительного аммиачного запаха…
И грохоту поезда отвечали раскаты грома
из тучи, охватившей мраком уже почти две трети неба. Через несколько минут Тихон Павлович сидел в
вагоне и мчался степью, следя глазами за мелькавшими мимо
окон полосами хлеба и вспаханной земли.
От скуки ли,
из желания ли завершить хлопотливый день еще какой-нибудь новой хлопотой, или просто потому, что на глаза ему попадается оконце с вывеской «Телеграф», он подходит к
окну и заявляет желание послать телеграмму. Взявши перо, он думает и пишет на синем бланке: «Срочная. Начальнику движения. Восемь
вагонов живым грузом. Задерживают на каждой станции. Прошу дать скорый номер. Ответ уплочен. Малахин».
Подъезжая к московскому дебаркадеру железной дороги, по которой Горданов утекал
из провинции, он тревожно смотрел
из окна своего
вагона и вдруг покраснел, увидев прохаживающуюся по террасе высокую даму в длинной бархатной тальме и такой же круглой шляпе, с густым вуалем.
Я ехал в
вагоне, высунувшись
из окна, смотрел, как по ночному небу тянулись тучи, как на горизонте вспыхивали зарницы, и улыбался в темноту.
Под
окнами вагонов, на стороне противоположной станции, медленно прошли по шпалам два загорелых мужика. Один
из них, с большою, лохматою головою, имел за спиною холщовый узел, а на плече держал косье с привязанной к нему косой; другой мужик, громадного роста и широкоплечий, хромал на левую ногу; у него не было ни узла, ни косы, и через плечо был перекинут только дырявый зипун.
В
вагон вошел хромой мужик, ускользнувший от глаз кондуктора. Он высунулся
из окна и долго смотрел назад, где в пыли, поднятой поездом, исчезал его товарищ.
В Вержболово Фляжкин, гуляя рано утром по платформе, увидел в
окне одного
из вагонов III класса сонную физиономию Балбинского.
До шести утра мы ждали на станции: поезд маневрировал, для нас прицепили вагон-теплушку. Вошли мы в нее, — холод невообразимый, в одном
из окон нет рамы. Чугунная печка холодная. Некоторые
из офицеров ехали с денщиками, — денщики ухитрились чем-то заделать выбитое
окно, сбегали за истопником.
Рядом, у открытого
окна вагона, несколько высунувшись
из него, стояла красавица-мексиканка.
Из окон классных
вагонов выглядывают лица офицеров.
Не успел поезд погрузиться в первый большой туннель, как Николай Герасимович вскочил со скамьи, с замиранием сердца высунулся
из окна, отпер дверцу, соскочил на подножку
вагона и прыгнул во тьму.