Неточные совпадения
Рассказывая, она смотрела в угол сада, где, между зеленью, был виден кусок крыши флигеля с закоптевшей трубой;
из трубы поднимался голубоватый дымок, такой
легкий и прозрачный, как будто это и не дым, а гретый
воздух. Следя за взглядом Варвары, Самгин тоже наблюдал, как струится этот дымок, и чувствовал потребность говорить о чем-нибудь очень простом, житейском, но не находил о чем; говорила Варвара...
Туробоев не ответил. Он шагал стремительно, наклонясь вперед, сунув руки в карманы и оставляя за собой в
воздухе голубые волокна дыма папиросы. Поднятый воротник
легкого пальто, клетчатое кашне и что-то в его фигуре делали его похожим на парижского апаша,
из тех, какие танцуют на эстрадах ресторанов.
Вера встала, заперла за ним дверь и легла опять. Ее давила нависшая туча горя и ужаса. Дружба Райского, участие, преданность, помощь — представляли ей на первую минуту
легкую опору, на которую она оперлась, чтобы вздохнуть свободно, как утопающий, вынырнувший на минуту
из воды, чтобы глотнуть
воздуха. Но едва он вышел от нее, она точно оборвалась в воду опять.
Впрочем, простой народ, работающий на
воздухе, носит плетенные
из легкого тростника шляпы, конической формы, с преширокими полями. На Яве я видел малайцев, которые покрывают себе голову просто спинною костью черепахи.
Я выехал
из Якутска 26 ноября при 36˚ мороза;
воздух чист, сух, остр, режет
легкие, и горе страждущим грудью! но зато не приобретешь простуды, флюса, как, например, в Петербурге, где стоит только распахнуть для этого шубу. Замерзнуть можно, а простудиться трудно.
Выйдя
из ворот, Нехлюдов остановился и, во все
легкие растягивая грудь, долго усиленно дышал морозным
воздухом.
День склонялся к вечеру. По небу медленно ползли
легкие розовые облачка. Дальние горы, освещенные последними лучами заходящего солнца, казались фиолетовыми. Оголенные от листвы деревья приняли однотонную серую окраску. В нашей деревне по-прежнему царило полное спокойствие.
Из длинных труб фанз вились белые дымки. Они быстро таяли в прохладном вечернем
воздухе. По дорожкам кое-где мелькали белые фигуры корейцев. Внизу, у самой реки, горел огонь. Это был наш бивак.
Кругом нас творилось что-то невероятное. Ветер бушевал неистово, ломал сучья деревьев и переносил их по
воздуху, словно
легкие пушинки. Огромные старые кедры раскачивались
из стороны в сторону, как тонкоствольный молодняк. Теперь уже ни гор, ни неба, ни земли — ничего не было видно. Все кружилось в снежном вихре. Порой сквозь снежную завесу чуть-чуть виднелись силуэты ближайших деревьев, но только на мгновение. Новый порыв ветра — и туманная картина пропадала.
Однажды Петрик был один на холмике над рекой. Солнце садилось, в
воздухе стояла тишина, только мычание возвращавшегося
из деревни стада долетало сюда, смягченное расстоянием. Мальчик только что перестал играть и откинулся на траву, отдаваясь полудремотной истоме летнего вечера. Он забылся на минуту, как вдруг чьи-то
легкие шаги вывели его
из дремоты. Он с неудовольствием приподнялся на локоть и прислушался. Шаги остановились у подножия холмика. Походка была ему незнакома.
Возмущенные соки мыслию стремилися, мне спящу, к голове и, тревожа нежный состав моего мозга, возбудили в нем воображение. Несчетные картины представлялись мне во сне, но исчезали, как
легкие в
воздухе пары. Наконец, как то бывает, некоторое мозговое волокно, тронутое сильно восходящими
из внутренних сосудов тела парами, задрожало долее других на несколько времени, и вот что я грезил.
Порою меж клубами ладанного дыма являлась недотыкомка, дымная, синеватая; глазки блестели огоньками, она с
легким звяканьем носилась иногда по
воздуху, но недолго, а все больше каталась в ногах у прихожан, издевалась над Передоновым и навязчиво мучила. Она, конечно, хотела напугать Передонова, чтобы он ушел
из церкви до конца обедни. Но он понимал ее коварный замысел и не поддавался.
Круциферская была поразительно хороша в эту минуту; шляпку она сняла; черные волосы ее, развитые от сырого вечернего
воздуха, разбросались, каждая черта лица была оживлена, говорила, и любовь струилась
из ее синих глаз; дрожащая рука то жала платок, то покидала его и рвала ленту на шляпке, грудь по временам поднималась высоко, но казалось,
воздух не мог проникнуть до
легких.
Легким танцующим шагом с набережной Санта Лючия идут маленькие серые солдатики, мерно стуча ногами и механически однообразно размахивая левыми руками. Они кажутся сделанными
из жести и хрупкими, как заводные игрушки. Их ведет красивый высокий офицер, с нахмуренными бровями и презрительно искривленным ртом, рядом с ним, подпрыгивая, бежит тучный человек в цилиндре и неустанно говорит что-то, рассекая
воздух бесчисленными жестами.
— У-ах! — широко вздохнул Сергей Головин и задержал дыхание, точно жалея выпускать
из легких такой свежий и прекрасный
воздух.
Теперь он обрушивался с берега; сильнейшая боковая качка встряхивала суденышко Аяна
легче пустого мешка, возилась с ним, клала на левый и правый борт, и тогда какое-нибудь
из весел бессильно ударяло по
воздуху.
Где-то играла музыка;
из оврага, густо поросшего ельником, веяло смолистым запахом; лес расстилал в
воздухе свой сложный, сочный аромат;
лёгкие душистые волны тёплого ветра ласково плыли к городу; в поле, пустынном и широком, было так славно, тихо и сладко-печально.
Девочка лежала, выкатив страдающие глаза, отчаянно топоча ножками и стараясь вырваться
из рук державшей ее сиделки; лицо ее косилось от плача, но плача не было слышно: у трахеотомированных
воздух идет
из легких в трубку, минуя голосовую щель, и они не могут издать ни звука.
От огня разогреется
воздух в шаре и станет
легче воздуха холодного, и шар потянет кверху, как пузырь
из воды.
Так же, как
из воды выскакивают наверх пузыри, надутые летучею водой, потому что они
легче воды, — так
из воздуха выскочит на самый верх
воздуха пузырь, надутый газом — водородом, или горячим
воздухом, потому что горячий
воздух легче холодного
воздуха, а водород
легче всех газов.
Колоды для пчел делают
из самого слабого и гнилого дерева: самые лучшие ульи бывают
из гнилой лозины. Отчего это? — Оттого, что через гнилую колоду проходит
воздух, и для пчел в такой колоде
воздух легче.
Хромой получает свою обувь, шапку и ружье. С
легкой душою выходит он
из конторы, косится вверх, а на небе уж черная, тяжелая туча. Ветер шалит по траве и деревьям. Первые брызги уже застучали по горячей кровле. В душном
воздухе делается всё
легче и
легче.
И вот в одно
из таких мгновений она ясно почувствовала, что отделяется от земли. Чьи-то сильные руки поднимают ее с сена… Ее отяжелевшая голова опускается на чье-то плечо… Сквозь полусознание мелькают лица спящих австрийцев перед глазами… Бледный свет фонаря слабо мигает, борясь с серым рассветом раннего утра… Вдруг, свежая, холодная струя
воздуха врывается ей в
легкие, приятно холодит голову, будит сознание, бодрит тело, и Милица приподнимает с трудом веки, сделав невероятное усилие над собой.
Катя встала, на голое тело надела
легкое платье
из чадры и босиком вышла в сад. Тихо было и сухо, мягкий
воздух ласково приникал к голым рукам и плечам. Как тихо! Как тихо!.. Месяц закрылся небольшим облачком, долина оделась сумраком, а горы кругом светились голубовато-серебристым светом. Вдали ярко забелела стена дачи, — одной, потом другой. Опять осветилась долина и засияла тем же сухим, серебристым светом, а тень уходила через горы вдаль. В черных кустах сирени трещали сверчки.
— Уф! — сказал он, выпуская
из легких весь
воздух. — То есть, вот как замучился! Едва сижу! Почти пять суток… день и ночь жил, как на бивуаках! На квартире ни разу не был, можете себе представить! Всё время возился с конкурсом Шипунова и Иванчикова, пришлось работать у Галдеева, в его конторе, при магазине… Не ел, не пил, спал на какой-то скамейке, весь иззябся… Минуты свободной не было, некогда было даже у себя на квартире побывать. Так, Надюша, я и не был дома…
В дилижансе меня значительно укачало, и я счел за нужное выйти
из него у Строгонова сада и соснуть малость на травке и
легком воздухе, что и исполнил.
В горнице царила такая тишина, что слышно было усиленное биение сердца в груди присутствующих. Какая-то невыносимая тяжесть мешала вылетать
воздуху из легких, хотя под напором его многие готовы были задохнуться.