Неточные совпадения
Saddle Islands значит Седельные
острова: видно уж по этому, что тут хозяйничали англичане. Во время китайской войны английские военные суда тоже стояли здесь. Я вижу берег теперь
из окна моей каюты: это целая группа островков и камней, вроде знаков препинания; они и на карте показаны в виде точек. Они бесплодны, как
большая часть
островов около Китая; ветры обнажают берега. Впрочем, пишут, что здесь много устриц и — чего бы вы думали? — нарциссов!
Вино у Каннингама, разумеется, было прекрасное; ему привозили
из Европы. Вообще же в продаже в этих местах, то есть в Сингапуре, Гонконге и Шанхае, вина никуда не годятся. Херес, мадера и портвейн сильно приправлены алкоголем, заглушающим нежный букет вин Пиренейского полуострова. Да их
большею частью возят не оттуда, а с мыса Доброй Надежды. Шампанское идет
из Америки и просто никуда не годится. Это американское шампанское свирепствует на Сандвичевых
островах и вот теперь проникло в Китай.
Пока мы рассуждали в каюте, на палубе сигнальщик объявил, что трехмачтовое судно идет. Все пошли вверх. С правой стороны, из-за
острова, показалось
большое купеческое судно, мчавшееся под всеми парусами прямо на риф.
От
островов Бонинсима до Японии — не путешествие, а прогулка, особенно в августе: это лучшее время года в тех местах. Небо и море спорят друг с другом, кто лучше, кто тише, кто синее, — словом, кто более понравится путешественнику. Мы в пять дней прошли 850 миль. Наше судно, как старшее, давало сигналы другим трем и одно
из них вело на буксире. Таща его на двух канатах, мы могли видеться с бывшими там товарищами; иногда перемолвим и слово, написанное на
большой доске складными буквами.
Ликейские
острова управляются королем. Около трехсот лет назад прибыли сюда японские суда, а именно князя Сатсумского, взяли
острова в свое владение и обложили данью, которая, по словам здешнего миссионера, простирается до двухсот тысяч рублей на наши деньги. Но, по показанию других,
острова могут приносить впятеро
больше. По этим цифрам можно судить о плодородии
острова. Недаром князь Сатсумский считается самым богатым
из всех японских князей.
9-го февраля, рано утром, оставили мы Напакианский рейд и лавировали, за противным ветром, между
большим Лю-чу и другими, мелкими Ликейскими
островами,
из которых одни путешественники назвали Ама-Керима, а миссионер Беттельгейм говорит, что Ама-Керима на языке ликейцев значит: вон там дальше — Керима. Сколько по белу свету ходит переводов и догадок, похожих на это!
На карте крупного масштаба река Бикин рисуется в виде сплошного лабиринта проток. Некоторые
из них имеют по нескольку километров длины и далеко отходят в сторону, образуя огромные
острова, покрытые лесом
из ясеня, бархата, липы, тополя, клена, ореха и т.д. Одни протоки имеют удэгейские названия, другие — китайские, третьи — русские. Например, Маумаса, Агаму, Кагала-тун, Чинталу (
большое чистое место), Затяжная и другие.
Большие обнажения на берегу моря к северу от реки Такемы состоят главным образом
из лав и их туфов (биолитовый дацит), дальше тянутся полевошпатовые сланцевые породы и диорит. Тип берега кулисный. Действительно, мысы выступают один за другим наподобие кулис в театре. Вблизи берега нигде нет
островов. Около мысов, разрушенных морским прибоем, кое-где образовались береговые ворота. Впоследствии своды их обрушились, остались только столбы — любимые места отдыха птиц.
Разве только вообще сказать, что та перемена, которая началась в характере вечера Веры Павловны от возобновления знакомства с Кирсановым на Васильевском
острове, совершенно развилась теперь, что теперь Кирсановы составляют центр уже довольно
большого числа семейств, все молодых семейств, живущих так же ладно и счастливо, как они, и точно таких же по своим понятиям, как они, и что музыка и пенье, опера и поэзия, всякие — гулянья и танцы наполняют все свободные вечера каждого
из этих семейств, потому что каждый вечер есть какое-нибудь сборище у того или другого семейства или какое-нибудь другое устройство вечера для разных желающих.
Вот какие были два первые свиданья. Но этот второй обед идет уже как следует; они теперь уже с толком рассказывают друг другу свои истории, а вчера бог знает, что они говорили; они и смеются, и задумываются, и жалеют друг друга; каждому
из них кажется, что другой страдал еще
больше… Через полторы недели нанята маленькая дача на Каменном
острове, и они поселяются на ней.
Но в возрасте от 15 до 20 лет девушек свободного состояния
больше, чем мужчин, которые обыкновенно оставляют
остров до наступления брачного возраста; и, вероятно, за недостатком молодых женихов и отчасти
из экономических соображений было совершено много неравных браков; молодые свободные девушки, почти девочки, были выдаваемы родителями за пожилых поселенцев и крестьян.
Из-за мыса смерч вышел тонкой струйкой, но скоро принял
большие размеры, и по мере того, как он увеличивался, возрастала быстрота его вращения и поступательное движение на северо-восток. Через несколько минут он принял поистине гигантские размеры и вдруг разделился на два смерча, двигавшиеся в одном направлении к
острову Сахалину.
Он, однакоже, жил не на Васильевском
острову, а в двух шагах от того места, где умер, в доме Клугена, под самою кровлею, в пятом этаже, в отдельной квартире, состоящей
из одной маленькой прихожей и одной
большой, очень низкой комнаты с тремя щелями наподобие окон.
Волна прошла, ушла, и
больше другой такой волны не было. Когда солнце стало садиться, увидели
остров, который ни на каких картах не значился; по пути «Фосса» не мог быть на этой широте
остров. Рассмотрев его в подзорные трубы, капитан увидел, что на нем не заметно ни одного дерева. Но был он прекрасен, как драгоценная вещь, если положить ее на синий бархат и смотреть снаружи, через окно: так и хочется взять. Он был
из желтых скал и голубых гор, замечательной красоты.
Жили Норки в небольшом деревянном доме на углу одной
из ближайших линий и
Большого проспекта, дома которого, как известно, имеют вдоль фасадов довольно густые и тенистые садики, делающие проспект едва ли не самою приятною улицею не только
острова, но и всего Петербурга.
Приехали люди на
остров, где было много дорогих каменьев. Люди старались найти
больше; они мало ели, мало спали, а все работали. Один только
из них ничего не делал, а сидел на месте, ел, пил и спал. Когда стали собираться домой, они разбудили этого человека и сказали: «Ты с чем же домой поедешь?» Он взял поднял горсть земли под ногами и положил в сумку.
Пришлось только пройти прихожую, и затем русские офицеры вошли в
большую просторную и светлую комнату, одну
из таких, какую можно увидать в любом богатом доме и которую мистер Вейль слишком торжественно назвал тронной залой. Посредине этой залы, на некотором возвышении впрочем, стояли троны:
большие кресла, обитые красной кожей, и у них стояли король и королева Сандвичевых
островов.
А
острова Зеленого мыса тем и удобны, что лежат в полосе пассата и как раз на перепутье
большой океанской дороги, по которой ходили до открытия Суэзского канала (а парусные суда и до сих пор ходят)
из Европы в Южную Америку, на мыс Доброй Надежды, в Австралию, в страны Дальнего Востока и обратно.
Предположения на баке о том, что эти «подлецы арапы», надо полагать, и змею, и ящерицу, и крысу, словом, всякую нечисть жрут, потому что их голый
остров «хлебушки не родит», нисколько не помешали в тот же вечер усадить вместе с собой ужинать тех
из «подлецов», которые были в
большем рванье и не имели корзин с фруктами, а были гребцами на шлюпках или просто забрались на корвет поглазеть. И надо было видеть, как радушно угощали матросы этих гостей.
Несмотря на полнейшее коверкание неграми кое-каких английских слов, матросики как-то ухитрились понимать их и торговались с ними с остервенением, покупая
большие сочные апельсины и бананы
из Порто-Прайя, городка на соседнем
острове С.-Антонио, который и лучше и
больше Порто-Гранде и изобилует зеленью и фруктами, но зато и славится своим крайне нездоровым климатом и особенно жестокими желтыми лихорадками.
Так я (
больше года) и отправлялся по нескольку раз в неделю к цензору, неизменно по утрам, с одного конца города на другой,
из Малой Итальянской в какую-то линию Васильевского
острова.
В одном
из пустынных в описываемое нами время переулков, прилегающих к
Большому проспекту Васильевского
острова, ближе к местности, называемой «Гаванью», стоял довольно приличный, хотя и не новый, одноэтажный деревянный домик, в пять окон по фасаду, окрашенный в темно-серую краску, с зелеными ставнями, на которых были вырезаны отверстия в виде сердец.
Большой проспект Васильевского
острова того времени, как и ныне, представлял
из себя улицу застроенную домами, перед каждым
из которых был палисадник, а сама улица у тротуаров была обсажена деревцами, а тротуар тоже состоял
из деревянной настилки. Мостовая была замощена лишь на половину.
Антон Антонович прямо
из дома графа поехал на
Большой проспект Васильевского
острова. Там от местного квартального надзирателя и
из расспроса соседей он узнал все то, что уже известно нашим читателям по поводу загадочного исчезновения и самоубийства Екатерины Петровны.