Неточные совпадения
Но тут увидел он, что это был скорее ключник, чем ключница: ключница, по крайней мере, не бреет бороды, а этот, напротив того, брил, и, казалось, довольно редко, потому что весь подбородок с нижней частью щеки походил у него на скребницу
из железной
проволоки, какою чистят на конюшне лошадей.
Город Марины тоже встретил его оттепелью, в воздухе разлита была какая-то сыворотка, с крыш лениво падали крупные капли; каждая
из них, казалось, хочет попасть на мокрую
проволоку телеграфа, и это раздражало, как раздражает запонка или пуговица, не желающая застегнуться. Он сидел у окна, в том же пошленьком номере гостиницы, следил, как сквозь мутный воздух падают стеклянные капли, и вспоминал встречу с Мариной. Было в этой встрече нечто слишком деловитое и обидное.
Клим видел, что Томилина и здесь не любят и даже все, кроме редактора, как будто боятся его, а он, чувствуя это, явно гордился, и казалось, что от гордости медная
проволока его волос еще более топырится. Казалось также, что он говорит еретические фразы нарочно,
из презрения к людям.
Вход в переулок, куда вчера не пустили Самгина, был загроможден телегой без колес, ящиками, матрацем, газетным киоском и полотнищем ворот. Перед этим сооружением на бочке из-под цемента сидел рыжебородый человек, с папиросой в зубах; между колен у него торчало ружье, и одет он был так, точно собрался на охоту. За баррикадой возились трое людей: один прикреплял
проволокой к телеге толстую доску, двое таскали со двора кирпичи. Все это вызвало у Самгина впечатление озорной обывательской забавы.
—
Из господ? Князь? Не допускаю — врешь! Где поп? Священник, а? Князей хоронят с музыкой,
сволочь! Убили? Братцы — слышали? Кого убивают?
Так неподвижно лег длинный человек в поддевке, очень похожий на Дьякона, — лег, и откуда-то из-под воротника поддевки обильно полилась кровь, рисуя сбоку головы его красное пятно, — Самгин видел прозрачный парок над этим пятном; к забору подползал,
волоча ногу, другой человек, с зеленым шарфом на шее; маленькая женщина сидела на земле, стаскивая с ноги своей черный ботик, и вдруг, точно ее ударили по затылку, ткнулась головой в колени свои, развела руками, свалилась набок.
— Благодаря нашему воспитанию, доктор, у Зоси железные
проволоки вместо нервов, — не без самодовольства говорил Ляховский. — Она скорее походит на жокея, чем на светскую барышню… Для нее же лучше. Женщина такой же человек, как и мужчина, а тепличное воспитание делало
из женщин нервных кукол. Не правда ли, доктор?
На другой день, придя в «Развлечение» просить аванс по случаю ограбления, рассказывал финал своего путешествия: огромный будочник, босой и в одном белье, которому он назвался дворянином, выскочил
из будки, повернул его к себе спиной и гаркнул: «Всякая
сволочь по ночам будет беспокоить!» — и так наподдал ногой — спасибо, что еще босой был, — что Епифанов отлетел далеко в лужу…
— Подлецы вы все, вот что!
Сволочь! — взвизгнул Рыжеусов, выскочил из-за стола и уехал
из клуба.
И, не дожидаясь ответа, он начал шагать
из угла в угол, постукивая палкой, слегка
волоча левую ногу и, видимо, весь отдаваясь проверке на себе психологического вопроса. Потом опять остановился против меня и сказал...
Одну
из таких минут я вновь пережил в эту ночь под веяние ветра и его звон в
проволоках, смутный, но как будто осмысленный…
И именно таким, как Прелин. Я сижу на кафедре, и ко мне обращены все детские сердца, а я, в свою очередь, знаю каждое
из них, вижу каждое их движение. В числе учеников сидит также и Крыштанович. И я знаю, что нужно сказать ему и что нужно сделать, чтобы глаза его не были так печальны, чтобы он не ругал отца
сволочью и не смеялся над матерью…
Местная следственная власть запутала ее и самоё себя такою густою
проволокой всяких несообразностей и ошибок, что
из дела ее решительно ничего нельзя понять.
Далее, в углублении комнаты, стояли мягкий полукруглый диван и несколько таких же мягких кресел, обитых зеленым трипом. Перед диваном стоял небольшой ореховый столик с двумя свечами. К стене, выходившей к спальне Рациборского, примыкала длинная оттоманка, на которой свободно могли улечься два человека, ноги к ногам. У четвертой стены, прямо против дивана и орехового столика, были два шкафа с книгами и между ними опять тяжелая занавеска
из зеленого сукна, ходившая на кольцах по медной
проволоке.
Затем
из нагретой перекиси марганца, смешанного с песком, был добыт при помощи аптекарского пузырька, гуттаперчивого конца от эсмарховой кружки, таза, наполненного водой, и банки из-под варенья — кислород. Разожженная пробка, уголь и
проволока горели в банке так ослепительно, что глазам становилось больно. Любка хлопала в ладоши и визжала в восторге...
Женька с утра была кротка и задумчива. Подарила Маньке Беленькой золотой браслет, медальон на тоненькой цепочке со своей фотографией и серебряный нашейный крестик. Тамару упросила взять на память два кольца: одно — серебряное раздвижное о трех обручах, в средине сердце, а под ним две руки, которые сжимали одна другую, когда все три части кольца соединялись, а другое —
из золотой тонкой
проволоки с альмандином.
Евсеич с отцом взяли свои меры, чтобы щуки не отгрызали крючков: они навязали их на поводки
из проволоки или струны, которых щуки не могли перекусить, несмотря на свои острые зубы.
— Другие? Другие, выражаясь по-русски, просто
сволочь… Извини, я сегодня выражаюсь немного резко. Но как иначе назвать этот невозможный сброд, прильнувший к Евгению Константинычу совершенно случайно. Ему просто лень прогнать всех этих прихлебателей… Вообще свита Евгения Константиныча представляет какой-то подвижной кабак
из отборнейших тунеядцев. Видела Летучего? Да все они одного поля ягоды… И я удивляюсь только одному, чего смотрит Прейн! Тащит на Урал эту орду, и спрашивается — зачем?
— Хоть бы ночью таскали! — вторил кто-то
из толпы. — А то днем — без стыда, —
сволочи!
Шатаясь по улицам, я всматривался детски-любопытными глазами в незатейливую жизнь городка с его лачугами, вслушивался в гул
проволок на шоссе, вдали от городского шума, стараясь уловить, какие вести несутся по ним
из далеких больших городов, или в шелест колосьев, или в шепот ветра на высоких гайдамацких могилах.
— Рафальский показал пальцем на маленькую конурку, окруженную частой загородкой
из колючей
проволоки.
— Вот
сволочь! Казенную вещь теряить? Взгрейте-ка его хорошенько, а стоимость вычтите
из его жалования. Я их научу, как казенные вещи терять!
Теперь, когда пишу, я имею твердые данные утверждать, что некоторые
из мерзейшей
сволочи нашего города были просто проведены Лямшиным и Липутиным без билетов, а может быть, и еще кое-кем, состоявшими в распорядителях, как и я.
Уж если Варвара Петровна, до самой катастрофы с ее сынком, состояла чуть не на посылках у всей этой
сволочи, то другим
из наших Минерв отчасти и простительна их тогдашняя одурь.
Между тем эта
сволочь, сама не зная того, почти всегда подпадает под команду той малой кучки «передовых», которые действуют с определенною целью, и та направляет весь этот сор куда ей угодно, если только сама не состоит
из совершенных идиотов, что, впрочем, тоже случается.
Забыл Серебряный и битву и татар, не видит он, как Басманов гонит нехристей, как Перстень с разбойниками перенимают бегущих; видит только, что конь
волочит по полю его названого брата. И вскочил Серебряный в седло, поскакал за конем и, поймав его за узду, спрянул на землю и высвободил Максима
из стремени.
Вместо шишака на князе была ерихонка, то есть низкий, изящно выгнутый шлем, имевший на венце и ушах золотую насечку, а на тулье высокий сноп
из дрожащих золотых
проволок, густо усыпанных во всю длину их яхонтовыми искрами.
Поле, дорога, звон
проволоки, зной и обрывки ленивых мыслей тянутся, как облака, друг за другом… Путаются, сливаются. Опять прошлое, потом туман,
из которого выплывает кусок тракта, обсаженного березками. Полотно заросло травой, пыльная узкая лента как-то осторожно жмется то к одной стороне, то к другой, — видно, что весной здесь езда самая горькая… И в уме Семена Афанасьевича возникает вдруг четверостишие старого «земского поэта...
Я укрепил монету лапками
из тонкой
проволоки и повесил ее, как медаль, на самом видном месте среди моих пестрых работ.
Он шел так несколько минут и вдруг остановился. Перед ним поднималась в чаще огромная клетка
из тонкой
проволоки, точно колпаком покрывшая дерево. На ветвях и перекладинах сидели и тихо дремали птицы, казавшиеся какими-то серыми комками. Когда Матвей подошел поближе, большой коршун поднял голову, сверкнул глазами и лениво расправил крылья. Потом опять уселся и втянул голову между плеч.
Эта
сволочь, большею частию безоружная, подгоняемая казацкими нагайками, проворно перебегала
из буерака в буерак,
из лощины в лощину, переползывала через высоты, подверженные пушечным выстрелам, и таким образом забралася в овраги, находящиеся на краю самого предместия.
5 августа Пугачев пошел к Саратову. Войско его состояло
из трехсот яицких казаков и ста пятидесяти донских, приставших к нему накануне, и тысяч до десяти калмыков, башкирцев, ясачных татар, господских крестьян, холопьев и всякой
сволочи. Тысяч до двух были кое-как вооружены, остальные шли с топорами, вилами и дубинами. Пушек было у него тринадцать.
Губернатора назвал «свистуном», губернаторшу обругал нецензурным словом, про Дергальского сказал, что он «балалайка бесструнная», а Фортунатова похвалил: «этот, говорит, в кулаке
из яйца цыпленка выведет»; а впрочем, обо всех сказал, что «все они вместе порядочная
сволочь», и предлагал их повесить.
Наш правый фланг уже продвинулся к Столовой горе, сильной позиции, укрепленной, как говорили, английскими инженерами: глубокие рвы, каждое место перед укреплениями отлично обстреливается, на высоких батареях орудия, а перед рвами страшные завалы
из переплетенных
проволоками огромных деревьев, наваленных ветвями вперед.
Этак с час-места останавливались у нас двое проезжих бояр и с ними человек сорок холопей, вот и стали меня так же, как твоя милость,
из ума выводить, а я сдуру-то и выболтай все, что на душеньке было; и лишь только вымолвила, что мы денно и нощно молим бога, чтоб вся эта иноземная
сволочь убралась восвояси, вдруг один
из бояр, мужчина такой ражий, бог с ним! как заорет в истошный голос да ну меня
из своих ручек плетью!
Так, вероятно, родилась удочка; почти такова она и теперь в деревнях у крестьянских мальчишек: загнутый крючком гвоздь без шляпки, крючок
из проволоки или булавки, привязанный на нитку, с камешком вместо грузила и палочкою сухого дерева или камыша вместо наплавка… ведь это почти удочка дикаря.
Для предосторожности не худо употреблять крючки с поводками
из проволоки или струны, без чего щука непременно перегрызет и самый толстый шнурок: ибо, она, хотя редко, берет и на крючок со дна.
Поводки бывают: 1)
из тонкой
проволоки, медной или железной; 2)
из басовых и простых толстых струн; 3)
из спинки гусиного пера во всю его длину, очищенную от мякоти, и 4)
из шелка.
2) Можно их делать
из всякого сухого дерева: на один обвостренный конец маленькой палочки, в палец толщиною посредине, плотно надевается нижняя половина гусиного пера, а в другой, обвостренный же, втыкается маленькая,
из проволоки сделанная петелька для продеванья лесы, другой конец которой (то есть лесы) продевается сквозь колечко, вырезанное
из пера и надеваемое на перяной конец наплавка (колечко должно быть несколько шире пера).
— Да, болен. Но ведь десятки, сотни сумасшедших гуляют на свободе, потому что ваше невежество не способно отличить их от здоровых. Почему же я и вот эти несчастные должны сидеть тут за всех, как козлы отпущения? Вы, фельдшер, смотритель и вся ваша больничная
сволочь в нравственном отношении неизмеримо ниже каждого
из нас, почему же мы сидим, а вы нет? Где логика?
— Куда тебя несет, дьявол! Не видишь разве, что едешь на людей,
сволочь! — услыхал Бобров впереди грубый окрик, и на дороге, точно вынырнув из-под лошадей, показался рослый бородатый мужик, без шапки, с головой, сплошь забинтованной белыми тряпками. — Погоняй, Митрофан! — крикнул Бобров.
У ног его — две большие связки разных ключей, надетых на кольца
из проволоки, исковерканный самовар
из жести, молоток, подпилки.
Продолжительный свист раздался наконец, послышался тяжелый, ежеминутно возраставший гул, и, медленно выкатываясь из-за поворота дороги, появился паровик. Толпа подалась ему навстречу, и Литвинов двинулся за нею,
волоча ноги, как осужденный. Лица, дамские шляпки стали показываться
из вагонов, в одном окошке замелькал белый платок… Капитолина Марковна им махала… Кончено: она увидела Литвинова, и он ее узнал.
Был там около рояля бронзовый матрос, размахнувшийся, чтоб кинуть спасательный круг, на круге висели веревки
из проволоки, и они постоянно дергали Фому за волосы.
Документы его оказались затерянными;
волочили,
волочили его, наконец выдали какую-то копию с явочного прошения, с которой он и стал переезжать с антрепренерами
из города в город, под вечным страхом, что каждую минуту полиция может препроводить его на родину.
Звонок. С детства знакомые звуки: сначала
проволока шуршит по стене, потом в кухне раздается короткий, жалобный звон. Это
из клуба вернулся отец. Я встал и отправился в кухню. Кухарка Аксинья, увидев меня, всплеснула руками и почему-то заплакала.
Тут же, на площадке,
волочили свои шлейфы современные Клеопатры
из Гамбурга.
Опустились головы и глаза — то ли в тяжком раздумье и своих слезах, то ли
из желания не стыдить плачущего взглядами. Накалились соломинки и млели, как
проволока светящаяся, плавилось золото хлебное и превращалось в тлен.
— Ты барин, генеральский сын, а и то у тебя совести нет, а откуда ж у меня? Мне совесть-то, может, дороже, чем попу, а где ее взять, какая она
из себя? Бывало, подумаю: «Эх, Васька, ну и бессовестный же ты человек!» А потом погляжу на людей, и даже смешно станет, рот кривит. Все
сволочь, Сашка, и ты, и я. За что вчера ты Поликарпа убил? Бабьей… пожалел, а человека не пожалел? Эх, Сашенька, генеральский ты сынок, был ты белоручкой, а стал ты резником, мясник как есть. А все хитришь…
сволочь!
Худая линявшая волчица,
волоча полное брюхо с отвисшими сосками по земле, вышла
из кустов и села против волченят.