Неточные совпадения
Продолжающееся распадение космоса природного и космоса социального, продолжающийся разлагаться капиталистический режим, торжество атомной бомбы, хаотический
мир, раскрытый в творчестве Генри Миллера, хаос не
изначальный, не начала, а хаос конца, война всех против всех.
Я могу сказать, что у меня был опыт
изначальной свободы, и, в связи с ней, и творческой новизны, и зла, был острый опыт о личности и ее конфликте с
миром общего,
миром объективации, опыт выхода из власти общего, был опыт человечности и сострадания, был опыт о человеке, который есть единственный предмет философии.
Лозунг о «неприятии
мира», провозглашенный мистическим анархизмом, был
изначальным лозунгом моей жизни, был моей метафизической природой, а не увлечением какой-то эпохи.
Я противопоставлял прежде всего принцип духовной свободы, для меня
изначальной, абсолютной, которой нельзя уступить ни за какие блага
мира.
Таков излюбленный мотив пантеистически, неоплатонически окрашенной мистики Эккегарта: обращать все к
изначальному ничто, в котором пребывает единство и Бога, и
мира в Едином.
Практическое устремление религии Abgeschiedenheit есть буддийская нирвана, не только акосмизм, но и антикосмизм: вырваться из
мира, который возникает чрез раздвоение твари и Бога, в
изначальное божественное ничто. Очевидно, это воззрение не дает места идее истории, мирового процесса, мирового свершения: идеал восстановления первоначального состояния, апокатастасйс, есть здесь голое отрицание
мира.
Она есть
изначальная ценность и единство, она характеризуется отношением к другому и другим, к
миру, к обществу, к людям, как отношением творчества, свободы и любви, а не детерминации.
Обращаясь к самопознанию, которое есть одно из главных источников философского познания, я открываю в себе
изначальное, исходное: противление мировой данности, неприятие всякой объектности, как рабства человека, противоположение свободы духа необходимости
мира, насилию и конформизму.
Объяснить внутренние пружины сложившегося философского мировоззрения можно, только обратившись к первичному мироощущению философа, к его
изначальному видению
мира.
Оно предполагает не только свободу,
изначальную, меоническую, несотворенную свободу человека, оно предполагает также дары, данные человеку-творцу Богом-Творцом, предполагает
мир как арену творчества.
Смерть сопротивляется Божьему творению
мира, она есть возврат к
изначальному небытию.
Во всяком творческом акте привносится элемент
изначальной свободы субъективного духа, элемент, ничем не детерминированный, не определяемый
миром.
Ибо
изначальный грех и есть рабство, несвобода духа, подчинение диавольской необходимости, бессилие определить себя свободным творцом, утеря себя через утверждение себя в необходимости «
мира», а не в свободе Бога.