Неточные совпадения
«Ну, — говорил он ему, —
излагай мне
свои воззрения на жизнь, братец: ведь в вас, говорят, вся сила и будущность России, от вас начнется новая эпоха в
истории, — вы нам дадите и язык настоящий и законы».
Между тем она усадила Петра Ильича и села сама против него. Петр Ильич вкратце, но довольно ясно
изложил ей
историю дела, по крайней мере ту часть
истории, которой сам сегодня был свидетелем, рассказал и о сейчашнем
своем посещении Фени и сообщил известие о пестике. Все эти подробности донельзя потрясли возбужденную даму, которая вскрикивала и закрывала глаза руками…
И, поглядывая в книгу, он
излагал содержание следующего урока добросовестно, обстоятельно и сухо. Мы знали, что в совете он так же обстоятельно
излагал свое мнение. Оно было всегда снисходительно и непоколебимо. Мы его уважали, как человека, и добросовестно готовили ему уроки, но
история представлялась нам предметом изрядно скучным. Через некоторое время так же честно и справедливо он взвесил
свою педагогическую работу, — поставил себе неодобрительный балл и переменил род занятий.
Господствующие ныне в науке понятия о трагическом играют очень важную роль не только в эстетике, но и во многих других науках (напр., в
истории), даже сливаются с обиходными понятиями о жизни. Поэтому я считаю неизлишним довольно подробно
изложить их, чтобы дать основание
своей критике. В изложении буду я строго следовать Фишеру, которого эстетика ныне считается наилучшею в Германии.
В рассказах Глинки (композитора) занесен следующий факт. Однажды покойный литератор Кукольник, без приготовлений, «необыкновенно ясно и дельно»
изложил перед Глинкой
историю Литвы, и когда последний, не подозревая за автором «Торквато Тассо» столь разнообразных познаний, выразил
свое удивление по этому поводу, то Кукольник отвечал: «Прикажут — завтра же буду акушером».
В «Русской беседе» напечатаны «Записки» Державина, в «Отечественных записках», в «Библиографических записках» и в «Московских ведомостях» недавно помещены были извлечения из сочинений князя Щербатова, в «Чтениях Московского общества
истории» и в «Пермском сборнике» — допросы Пугачеву и многие документы, относящиеся к
историй пугачевского бунта; в «Чтениях» есть, кроме того, много записок и актов, весьма резко характеризующих тогдашнее состояние народа и государства; месяц тому назад г. Иловайский, в статье
своей о княгине Дашковой, весьма обстоятельно
изложил даже все подробности переворота, возведшего Екатерину на престол; наконец, сама книга г. Афанасьева содержит в себе множество любопытных выписок из сатирических журналов — о ханжестве, дворянской спеси, жестокостях и невежестве помещиков и т. п.
На обязанности студента-куратора лежит исследовать данного ему больного, определить его болезнь и следить за ее течением; когда больного демонстрируют студентам, куратор
излагает перед аудиторией
историю его болезни, сообщает, что он нашел у него при исследовании, и высказывает
свой диагноз; после этого профессор указывает куратору на его промахи и недосмотры, подробно исследует больного и ставит
свое распознавание.
Простым, доступным детскому пониманию языком
излагает отец Модест
своим малюткам-слушательницам
историю Каина и Авеля. Внимательно слушают его рассказ стрижки.
Кроткий слепой ребенок пробудил в душе доброго толстяка самое живое сострадание, и под впечатлением этого чувства он написал письмо
своему бывшему воспитаннику, который уже около семи лет изучал за границей медицину: подробно
изложив всю
историю слепоты несчастной девочки, он спрашивал совета у князя Виталия, к какому врачу обратиться для серьезного пользования малютки и кто из них может вернуть ей зрение.
Кто-то из охотников вмешиваться не в
свое дело сообщил письмом князю Петру Ивановичу, что в Орловской гимназии происходят будто бы непозволительные вещи, — а именно — будто учитель
истории (кажется) Вас. Ив. Фортунатов (тогда уже почтенный старик)
излагает ученикам «революционные экзерсисы», а почетный попечитель гимназии, флота капитан 2-го ранга Мордарий Васильевич Милюков (на дочери которого впоследствии был женат В. Якушкин), будто бы оказывает этому вредному делу потворство.
И порционный сейчас же начал сразу ровным, тихим голосом всю ту
историю, которую я передал уже со слов
своей знакомой няни, но только порцион ее
излагал в самом сильном конкрете: «Жил возле рынка генерал… имел верного слугу-камердинера.