Неточные совпадения
Между тем я не заметил, что мы уж давно поднимались, что стало холоднее и что нам осталось только подняться на самую «выпуклость», которая висела над нашими головами. Я все еще не верил в возможность въехать и войти, а между тем наш
караван уже тронулся при криках якутов. Камни заговорили под ногами. Вереницей, зигзагами, потянулся
караван по тропинке. Две вьючные лошади перевернулись через голову, одна с моими чемоданами. Ее бросили на горе и
пошли дальше.
Широкой полосой перед нами расстилались пески; они тянулись на три км. Далеко впереди, точно
караван в пустыне, двигался наш отряд. Собрав поскорее птиц, мы
пошли за ним следом.
Деревня Нотохоуза — одно из самых старых китайских поселений в Уссурийском крае. Во времена Венюкова (1857 год) сюда со всех сторон стекались золотопромышленники, искатели женьшеня, охотники и звероловы. Старинный путь, которым уссурийские манзы сообщались с постом Ольги, лежал именно здесь. Вьючные
караваны их
шли мимо Ното по реке Фудзину через Сихотэ-Алинь к морю. Этой дорогой предстояло теперь пройти и нам.
— А кто его любит? Самое поганое дело… Целовальники, и те все разбежались бы, если бы ихняя воля. А только дело верное, поэтому за него и держимся… Ты думаешь, я много на
караване заводском наживу? Иной год и из кармана уплывет, а кабаками и раскроюсь. Ежели бог
пошлет счастки в Мурмосе, тогда и кабаки побоку… Тоже выходит причина, чтобы не оставаться на Самосадке. Куда ни кинь, везде выходит, что уезжать.
На Самосадке народ жил справно, благо сплав заводского
каравана давал всем работу: зимой рубили лес и строили барки, весной сплавляли
караван, а остальное время
шло на свои домашние работы, на перевозку металлов из Ключевского завода и на куренную работу.
Собственно громадные убытки от «убившего
каравана» не могли здесь
идти в счет: они подорвали груздевские дела очень серьезно, но за ним оставалась еще репутация деятельного, оборотистого человека, известное доверие и, наконец, кредит.
Один
караван шел заводский «с металлом», а другой груздевский с хлебом.
Груздев приехал по делу: время
шло к отправке весеннего
каравана, и нужно было осмотреть строившиеся на берегу барки. Петр Елисеич, пожалуй, был и не рад гостям, хотя и любил Груздева за его добрый характер.
В самый день похорон, — хоронили покойницу ночью, чтобы не производить соблазна, — прискакал с Самосадки нарочный с известием, что груздевский
караван разбился. Это грозило полным разорением, а между тем Груздев отнесся к этому несчастию совершенно спокойно, точно дело
шло о десятке рублей.
Иду по берегу вдоль
каравана. На песке стоят три чудных лошади в попонах, а четвертую сводят по сходням с баржи… И ее поставили к этим. Так и горят их золотистые породистые головы на полуденном солнце.
Идет пестрый, нарядный
караван волхвов и царей, над ним, на серебряных нитях, качаются ангелы с ветвями пальм и розами в руках.
А деньги-то, из десяти-то рублей, семь в подать
пошли, рупь выдали, как пришли на сплав, а два рубли получим, когда
караван привалит к Перме.
Одним нужно раньше выпустить воду, другим позже,
идут бесконечные препирательства, пока ревдинское заводоуправление в видах отправления собственного
каравана не сделает так, как ему угодно.
Он
идет,
идет,
идет куда-то, люди его стонут и мрут один за другим, а он
идет и
идет, в конце концов погибает сам и все-таки остается деспотом и царем пустыни, так как крест у его могилы виден
караванам за тридцать-сорок миль и царит над пустыней.
За ними
шло человек десять мужиков с связанными назад руками, с поникшими головами, без шапок, в одних рубашках; потом следовало несколько телег, нагруженных поклажею, вином, вещами, деньгами, и, наконец, две кибитки, покрытые рогожей, так что нельзя было, не приподняв оную, рассмотреть, что в них находилось; несколько верховых казаков окружало сии кибитки; когда Орленко с своими казаками приблизился к ним сажен на 50, то, велев спутникам остановиться и подождать, приударил коня нагайкой и подскакал к
каравану.
И голосов нестройный гул
Теряется, и
караваныИдут звеня издалека,
И, низвергаясь сквозь туманы,
Блестит и пенится река.
Пошли мы вверх по реке Нилу,
шли с
караванами пеши, дошли до земли Фиваидской, только никто нам не мог указать земли Емаканьской, про такую, дескать, там никогда не слыхали…
Но разбойники по местам не
пошли, толпа росла, и вскоре почти вся палуба покрылась рабочими. Гомон поднялся страшный. По всему
каравану рабочие других хозяев выбегали на палубы смотреть да слушать, что деется на смолокуровских баржах. Плывшие мимо избылецкие лодки с малиной и смородиной остановились на речном стрежне, а сидевшие в них бабы с любопытством смотрели на шумевших рабочих.
Когда так размышлял Смолокуров, вошел к нему Василий Фадеев. Добрые вести он принес: приехали на
караван покупатели, останный товар хотят весь дочиста покупать. Марко Данилыч тотчас поехал на Гребновскую, а Василью Фадееву наказал
идти на ярманку и разузнать, в коем месте иконами торгует Герасим Силыч Чубалов.
— Рыбные дела начинаются, — заметил Веденеев, — верховые покупатели стали трогаться помаленьку. Покамест еще вяло
идет, а Бог даст по скорости немножко расторгуемся. Марко Данилыч теперь весь день на
караване сушь продает.
Они поднимались
караванами, поодиночке выкупались, бежали и ехали, и
шли туда, на теплые реки.