Охотиться нам долго не пришлось. Когда мы снова сошлись, день был на исходе. Солнце уже заглядывало за горы, лучи его пробрались в самую глубь леса и
золотистым сиянием осветили стволы тополей, остроконечные вершины елей и мохнатые шапки кедровников. Где-то в стороне от нас раздался пронзительный крик.
Чай пили в маленькой светлой каморке с двумя окнами, выходившими в поле, залитое
золотистым сиянием утреннего солнца. На дёрне, под окнами, ещё блестела роса, вдали, на горизонте, в туманно-розоватой дымке утра, стояли деревья почтового тракта. Небо было чисто, с поля веяло в окна запахом сырой травы и земли.
Александра Михайловна вспомнила, как месяц назад на этих волосах, тогда живых и пушистых, дрожали капельки осеннего дождя, и они
золотистым сиянием окружали круглое, весенне-счастливое лицо Тани.
Неточные совпадения
Днем у нее глаза были серые, а ночью темнели, как у кошки;
золотистые волосы обрамляли бледное лицо точно
сиянием.
Так промаялись мы еще целые сутки, и только к вечеру третьего дня ветер начал понемногу стихать. Тяжелые тучи еще продолжали свое настойчивое движение, но порой сквозь них пробивались багровые лучи заката. В темных облаках, в ослепительной белизне свежевыпавшего снега и в багрово-золотистом
сиянии вечерней зари чувствовалось приближение хорошей погоды.
Непромытые глаза щипало, их туманили слёзы. Солнце было уже высоко,
золотистый утренний свет властным потоком влился в окно, осенил кровать и одел полунагое тело женщины чистым и живым
сиянием.
Ну вот, такими же лепестками мака казались пурпуровые королевские уста. Белизна его лица напоминала лилию, а румянец — легкий отблеск утренней зари. Волосы у юного короля были такие
Золотистые, что, когда он снимал свой берет, бархатный головной убор, казалось, солнечное
сияние окружало его голову.
Все ее прелестное, нежное личико, обрамленное, как бы
сиянием, светло-золотистыми волосами, красноречиво говорило, что ее интересует собственно не содержание, а самый процесс разговора, да и в последнем случае только со стороны красивого гвардейца.
Напрасно представлял он себе, что среди других его поступков этот последний был каплей в море, но перед его духовным взглядом неотступно стояло молодое испуганное лицо, обрамленное, как бы
сиянием,
золотистыми волосами, и умоляющим взглядом испуганных, прекрасных глаз проникало в его душу. Разбойник был влюблен в свою жертву.