Ночные прогулки под
зимними звездами, среди пустынных улиц города, очень обогащали меня. Я нарочно выбирал улицы подальше от центра: на центральных было много фонарей, меня могли заметить знакомые хозяев, тогда хозяева узнали бы, что я прогуливаю всенощные. Мешали пьяные, городовые и «гулящие» девицы; а на дальних улицах можно было смотреть в окна нижних этажей, если они не очень замерзли и не занавешены изнутри.
…Все труднее становилось с этими как будто несложными, а на самом деле странно и жутко запутанными людьми. Действительность превращалась в тяжкий сон и бред, а то, о чем говорили книги, горело все ярче, красивей и отходило все дальше, дальше, как
зимние звезды.
Неточные совпадения
Над Ирбитом стояла
зимняя февральская ночь: все небо залито мириадами
звезд; под полозьями звонко хрустел снег, точно кто хватался за железо закоченевшими на морозе руками.
Она крыта соломой, с трубой; одно окно, словно зоркий глаз, обращено к оврагу и в
зимние вечера, освещенное изнутри, далеко виднеется в тусклом тумане мороза и не одному проезжему мужичку мерцает путеводной
звездою.
Вместо мутной
зимней слякоти наступили легкие морозы, вечера становились светлее, на небе искрились
звезды, и серп луны кидал свой мечтательный и неверный свет на спящие улицы, на старые заборы, на зеленую железную крышу дома Линдгорстов, на бревна шлагбаума и на терявшуюся в сумраке ленту шоссе.
Зимняя ночь тянулась долго-долго, и черные окна пустой дачи угрюмо глядели на обледеневший неподвижный сад. Иногда в них как будто вспыхивал голубоватый огонек: то отражалась на стекле упавшая
звезда, или остророгий месяц посылал свой робкий луч.
В такие минуты его острое, милое лицо морщилось, старело, он садился на постель на полу, обняв колени, и подолгу смотрел в голубые квадраты окон, на крышу сарая, притиснутого сугробами снега, на
звезды зимнего неба.
В эти часы бог для меня — небо ясное, синие дали, вышитый золотом осенний лес или
зимний — храм серебряный; реки, поля и холмы,
звёзды и цветы — всё красивое божественно есть, всё божественное родственно душе.
Когда погасла кровавая, почти
зимняя заря и по небу зачертили падающие
звезды, пускали фейерверк — громко трескающиеся ракеты, огненные фонтаны, колеса.
Посмотришь
зимней ночью на небо и увидишь
звезды,
звезды,
звезда за
звездой, и конца им нет. И когда подумаешь, что каждая из этих
звезд во много-много раз больше той земли, на которой мы живем, и что за теми
звездами, какие мы видим, еще сотни, тысячи, миллионы таких же и еще больших
звезд, и что ни
звездам, ни небу конца нет, то поймешь, что есть то, чего мы понять не можем.
Темнота на горизонте сквозила — день начал брезжить. По небу двигались большие облака, а за ними блестели редкие побледневшие
звезды; земля была окутана еще мраком, но уже можно было рассмотреть все предметы; белоснежная гладь реки, пар над полыньей и деревья, одетые в
зимний наряд, казалось, грезили и не могли очнуться от охватившего их оцепенения.
Балаган, отданный в распоряжение труппе фокусника, стоял почти на конце квартала, и за ним сразу начинался большой старый парк, примыкавший к городу. Летом должно было быть чудно хорошо в этом парке, но теперь огромные сугробы снега сплошь покрыли его аллеи и дорожки. Деревья стояли совсем серебряные от инея, a над всей этой белой полосой темнело темное
зимнее небо, осыпанное миллиардами
звезд.
Как угадать в девичьем сердце момент пробуждения нежного чувства? Легче подслушать, как трава растет летом в чистом поле, как
звезды шепчутся между собой на небе
зимнею ночью!
Был ранний
зимний день. Морозило. Небо было безоблачно и
звезды сияли как-то особенно ярко. В городе было тихо, лишь изредка кое-где слышался визг санных полозьев.
Над террасой, спускающейся от храма Спасителя, стояла
зимняя заря. Замоскворечье утопало в сизо-розовой дымке; кое-где по небу загорались
звезды. Золоченые главы храма тоже розовели. Величавым простором дышала вся картина.