Вся языческая история человечества состоит только из тех событий, посредством которых более злые захватывали власть над менее злыми и, захватив ее, жестокостями и хитростями поддерживали ее и, выставляя себя блюстителями справедливости,
защитниками добрых от злых, властвовали над добрыми.
Неточные совпадения
— Нет-с, это, — отвечаю, — мало ли что
добрый, это так нельзя, потому что это у меня может на совести остаться: вы
защитник отечества, и вам, может быть, сам государь «вы» говорил.
И потому утверждение
защитников государственного строя о том, что если упразднить государственное насилие, то злые будут властвовать над
добрыми, не только не доказывает того, чтобы это (властвование злых над
добрыми) было опасно, так как это самое и происходит, но, напротив, доказывает то, что государственное насилие, дающее возможность злым властвовать над
добрыми, и есть то зло, которое желательно уничтожить и которое постоянно уничтожается самою жизнью.
А казнь людей, признаваемых всеми
добрыми, вызовет
защитников, разъяснителей отказа.
Так что то самое, чем
защитники государственности пугают людей, тем, что если бы не было насилующей власти, то злые властвовали бы над
добрыми, это-то самое, не переставая, совершалось и совершается в жизни человечества, а потому упразднение государственного насилия не может ни в каком случае быть причиною увеличения насилия злых над
добрыми.
«Устранение государственного насилия в том случае, если в обществе не все люди стали истинными христианами, сделает только то, что злые будут властвовать над
добрыми и безнаказанно насиловать их!» — говорят
защитники существующего строя жизни.
— Как же вы, милостивый государь, осмелились в моем доме заводить такие шашни? Да что же вы думаете об моем доме? Да и я-то что, болван, что ли? Стыдно, молодой человек, и безнравственно совращать бедную девушку, у которой ни родителей, ни
защитников, ни состояния… Вот нынешний век! Оттого что всему учат вашего брата — грамматике, арифметике, а морали не учат… Ославить девушку, лишить
доброго имени…
Кокошкин в самом деле был очень суров и очень грозен и внушал всем большой страх к себе, но он иногда мирволил шалунам и
добрым весельчакам из военных, а таких шалунов тогда было много, и им не раз случалось находить себе в его лице могущественного и усердного
защитника.
Весь вопрос в том, есть ли ад
добро, как думают «
добрые»
защитники ада.
— Люблю Антонио за обычай! — воскликнул один из толпы, средних лет, до сих пор хранивший насмешливое молчание. — Люблю Антонио! Настоящий рыцарь,
защитник правды и прекрасного!.. Товарищ, дай мне руку, — присовокупил он с чувством, протягивая руку Эренштейну, — ты сказал
доброе слово за моего соотечественника и великого художника.
Лифляндия! о мое отечество! я желал тебе
добра: бескорыстный
защитник твоих прав это доказал; я желаю тебе
добра! — будут последние слова, которые произнесу, умирая за тебя”.