Неточные совпадения
Один молодой
офицер рассказывал мне, что в 1831 году он был командирован отыскать и
захватить одного польского помещика, скрывавшегося в соседстве своего имения.
— Навряд француза, — сказал, покачав головой, старый унтер-офицер. — Они бы уж его дорогою раз десять уходили; а не
захватили ли они, как ономнясь бронницкие молодцы, какого-нибудь изменника или шпиона?
Во всем этом жидовском кагале, кроме меня, не было ни одного раненого
офицера, и хотя, сбираясь в поход, я
захватил с собой дюжины две книг, но на беду, за несколько дней до сражения, верный и трезвый мой слуга, Афонька, заложил их за полштофа вина какому-то маркитанту, который отправился вслед за войском.
— Мы, Пахомыч, — сказал рыжий мужик, —
захватили одного живьем. Кто его знает? баит по-нашему и стоит в том, что он православный. Он наговорил нам с три короба: вишь, ушел из Москвы, и русской-то он
офицер, и вовсе не якшается с нашими злодеями, и то и се, и дьявол его знает! Да все лжет, проклятый! не верьте; он притоманный француз.
Я стал выбираться из повозки, разминая отекшие члены. Чепурников
захватил узелок с провизией и стал бесцеремонно тормошить Пушных. После нескольких пинков беспечный унтер-офицер промычал что-то, зевнул протяжно и сладко и стал вываливаться из телеги.
Старший
офицер опрометью бросился в каюту,
захватил кортик и, на ходу прицепляя его, выбежал наверх. Вслед за ним, надевши кортики, вышли и все
офицеры и выстроились на шканцах.
И капитан, и старший штурман, и вахтенный
офицер, стоявшие на мостике, напряженно смотрели в бинокли на горизонт, который становился темнее и темнее, и эта чернота
захватывала все большее и большее пространство, распространяясь вширь и медленно поднимаясь кверху.
Были в то время толки (и до сих пор они не прекратились), будто граф Алексей Орлов, оскорбленный падением кредита, сам вошел в сношения с самозванкой, принял искреннее участие в ее предприятии, хотел возвести ее на престол, чтобы, сделавшись супругом императрицы Елизаветы II, достичь того положения, к которому тщетно стремился брат его вскоре по воцарении Екатерины [М. Н. Лонгинов в статье своей «Княжна Тараканова», напечатанной в «Русском вестнике», 1859 г., № 24, говорит, будто Алексей Орлов еще в январе 1774 года, то есть за десять месяцев до получения повеления Екатерины
захватить самозванку (12 ноября 1774 г.), посылал к ней в Рим
офицера Христенека с приглашением приехать к нему и что таким образом он в 1774 году играл в двойную игру.
Капитан Петрович при слабом отблеске костра успел разглядеть горящие глаза Иоле, его воодушевленное лицо и молящую улыбку. Неизъяснимое чувство любви, жалости и сознания своего братского долга
захватили этого пожилого
офицера. Он понял, чего хотел Иоле, этот молодой орленок, горячий, смелый и отважный, достойный сын своего отца. Он понял, что юноша трепетал при одной мысли о возможности подобраться к неприятельскому судну и в отчаянном бою заставить замолчать австрийские пушки.
У нас расхворалась одна из штатных сестер, за нею следом — сверхштатная, жена
офицера. В султановском госпитале заболела красавица Вера Николаевна. У всех трех оказался брюшной тиф; они
захватили его в Мукдене, ухаживая за больными. Заболевших сестер эвакуировали на санитарном поезде в Харбин…
На возу сидел унтер-офицер с смеющимся лицом и из большого деревянного ящика продавал по полтиннику бутылки коньяку, рома и портвейна. Он
захватил ящик в складе Красного Креста, обреченном на сожжение.
Генерал-фельдмаршал сказал ей, что явился, чтобы получить от нее последнее повеление, и приказал мне созвать
офицеров стражи. Они явились, и герцогиня со слезами на глазах сказала им, что они, конечно, знают, как герцог-регент обходится с императором, с нею и ее супругом; что регент выказывает относительно ее так много злой воли, что имеет, как должно думать, намерение
захватить императорский трон.
Выйдя на почтовую дорогу из Могилёва в Чериков, шайка на станции Придорожной
захватила двух проезжавших
офицеров и почтовых лошадей, и с бодрым духом и польскими песнями пустилась далее; но тут воевода получил отчаянные вести от лекаря Михаила Оскерко, жившего в Могилёве, как самом удобном месте, при администрации наводненной поляками, для получения и передачи кратчайшим путем сведений от обеих сторон.
Офицер поклонился и пошел своей дорогой. Приезжий бросил ему в догонку: «Благодарю покорно!» — и сунув в руку ямщика какую-то ассигнацию,
захватил из кибитки небольшой дорожный мешок и быстро вошел в ворота.
Из казарм все двинулись к Зимнему дворцу. Елизавета Петровна ехала медленно впереди роты гренадер. Только один человек мог остановить войско — это был Миних. Унтер-офицер, командовавший караулом у его дома, был участником заговора. Ему было приказано
захватить фельдмаршала и отвезти его во дворец цесаревны. Он так и сделал.