Неточные совпадения
Когда старик опять встал, помолился и лег тут же под кустом, положив себе под изголовье
травы, Левин сделал то же и, несмотря
на липких, упорных
на солнце мух и козявок, щекотавших его потное лицо и тело,
заснул тотчас же и проснулся, только когда солнце зашло
на другую сторону куста и стало доставать его.
Он пошел домой; но, дойдя уже до Петровского острова, остановился в полном изнеможении, сошел с дороги, вошел в кусты, пал
на траву и в ту же минуту
заснул.
От слободы Качуги пошла дорога степью; с Леной я распрощался. Снегу было так мало, что он не покрыл
траву; лошади паслись и щипали ее, как весной.
На последней станции все горы; но я ехал ночью и не видал Иркутска с Веселой горы. Хотел было доехать бодро, но в дороге сон неодолим. Какое неловкое положение ни примите, как ни сядьте, задайте себе урок не
заснуть, пугайте себя всякими опасностями — и все-таки
заснете и проснетесь, когда экипаж остановится у следующей станции.
Тоскливо завывал ветер в трубе и шелестел сухой
травой на крыше. Снаружи что-то царапало по стене, должно быть, качалась сухая ветка растущего поблизости куста или дерева. Убаюкиваемый этими звуками, я сладко
заснул.
Наконец появились предрассветные сумерки. Туман сделался серовато-синим и хмурым. Деревья, кусты и
трава на земле покрылись каплями росы. Угрюмый лес дремал. Река казалась неподвижной и сонной. Тогда я залез в свой комарник и крепко
заснул.
Летом охота
на зверя возможна только утром,
на рассвете, и в сумерки, до темноты. Днем зверь лежит где-нибудь в чаще, и найти его трудно. Поэтому, воспользовавшись свободным временем, мы растянулись
на траве и
заснули.
Недолго длилась наша беседа. Утренний отдых в фанзе был недостаточен. Организм требовал еще сна. Положив в огонь старых дров, чтобы они дольше горели, мы легли
на траву и крепко
заснули.
Селезень присядет возле нее и
заснет в самом деле, а утка, наблюдающая его из-под крыла недремлющим глазом, сейчас спрячется в
траву, осоку или камыш; отползет, смотря по местности, несколько десятков сажен, иногда гораздо более, поднимется невысоко и, облетев стороною, опустится
на землю и подползет к своему уже готовому гнезду, свитому из сухой
травы в каком-нибудь крепком, но не мокром, болотистом месте, поросшем кустами; утка устелет дно гнезда собственными перышками и пухом, снесет первое яйцо, бережно его прикроет тою же
травою и перьями, отползет
на некоторое расстояние в другом направлении, поднимется и, сделав круг, залетит с противоположной стороны к тому месту, где скрылась; опять садится
на землю и подкрадывается к ожидающему ее селезню.
— Балаган! — закричал я своим спутникам. Тотчас Рожков и Ноздрин явились
на мой зов. Мы разобрали корье и у себя
на биваке сделали из него защиту от ветра. Затем мы сели
на траву поближе к огню, переобулись и тотчас
заснули. Однако, сон наш не был глубоким. Каждый раз, как только уменьшался огонь в костре, мороз давал себя чувствовать. Я часто просыпался, подкладывал дрова в костер, сидел, дремал, зяб и клевал носом.
Было уже поздно, когда Михеич увидел в стороне избушку, черную и закоптевшую, похожую больше
на полуистлевший гриб, чем
на человеческое жилище. Солнце уже зашло. Полосы тумана стлались над высокою
травой на небольшой расчищенной поляне. Было свежо и сыро. Птицы перестали щебетать, лишь иные время от времени зачинали сонную песнь и, не окончив ее,
засыпали на ветвях. Мало-помалу и они замолкли, и среди общей тишины слышно было лишь слабое журчанье невидимого ручья да изредка жужжание вечерних жуков.
Вся природа вдруг стихнет — стихнет, как резвый ребенок, выпущенный
на волю, который, не надеясь
на свои силы и не в меру отдавшись шумному, крикливому веселью, падает вдруг утомленный
на траву и сладко
засыпает…
Они пошли дальше вверх по реке и скоро скрылись из виду. Кучер-татарин сел в коляску, склонил голову
на плечо и
заснул. Подождав минут десять, дьякон вышел из сушильни и, снявши черную шляпу, чтобы его не заметили, приседая и оглядываясь, стал пробираться по берегу меж кустами и полосами кукурузы; с деревьев и с кустов сыпались
на него крупные капли,
трава и кукуруза были мокры.
Нигде не нашла девочка воды и от усталости легла в поле
на траву и
заснула.
Один из цыган (постарше). Слышали мы, что молодежь знатная пирует, так мы и дожидались у дверей… Кликнули — тут и есть, перед вашею милостью, как лист перед
травою. (Начинаются пляска и песни цыганские; раздаются возгласы пирующих: «Лихо! браво!» Резинкин любезничает с хорошенькой цыганкой и целует ее, потом ложится
на диван, склоняется головой
на подушку и
засыпает.)
—
Заснула опять, и снова он мне пригрезился. Снилось мне, что идем мы с ним цветистым лугом, утро будто бы летнее, раннее,
на мураве-траве и
на цветах еще роса не высохла, поляна далеко, далеко расстилается, и идем мы с ним уже давно, и я притомилась. «Сем-ка присядем», — говорю я ему. Выбрали мы местечко, уселись, солнышко так хорошо пригревает, кругом все тепло да радостно, вдруг, вижу я змея большая-пребольшая вокруг него обвивается и в горло ему жало впускает, я как вскрикнула и опять проснулась…
Он почувствовал, что силы его, вследствие бессонной ночи и вынесенных потрясений, слабеют. Обогнув погребицу, он лег под ее холодную стену
на густую
траву и мгновенно
заснул, как убитый. Дарья Николавена, оставшись в беседке, несколько времени смотрела
на лежавшего мужа.
Берег реки Чусовой в этом месте представлял собой большую поляну, граничащую с высоким вековым густым лесом. Утомленные непривычной работой веслами, — за время жизни в строгановском поселке люди успели облениться, — и после бессонной ночи казаки
на мягкой
траве заснули как убитые.
Еще не становясь
на ноги, он заползал
на четвереньках в самые отдаленные углы огромной бакши; спускался по скользкому илу к самой воде глубокой речки;
засыпал в
траве под черемухой, где всегда вертелись безвредные ужи, но где зато не один раз было убито и несколько гадюк, и не утянула к себе Малвошку синяя глубина вод, не положило кровавой ранки
на его чистое тело ядовитое жало пресмыкающейся гадины.