Мне ничего от него не нужно, я был и буду всегда независим, но сделать противное его воле,
заслужить его гнев, когда может быть так недолго осталось ему быть с нами, разрушило бы наполовину мое счастие.
Неточные совпадения
— Помилуйте, после того, что вы сказали, после
гнева вашего на Марфу Васильевну и на моего Колю? Он действительно
заслуживает наказания… Я понимаю…
Притом необходимо заметить, что я решительно ничего не сделал, чтоб
заслужить сначала его внимание и приглашения, потом
гнев и немилость. Он не мог вынести во мне человека, державшего себя независимо, но вовсе не дерзко; я был с ним всегда en regie, [строго корректен (фр.).] он требовал подобострастия.
— Вы же, — прибавил он, глядя на земских бояр, — вы, слышавшие наш уговор, не ждите нового прощения Никите и не помыслите печаловаться мне о нем, если он в другой раз
заслужит гнев мой!
Бывает так: стоит узник перед узоналагателем и вопиет: пощади! А между тем, все нутро у него в это время трепещет от
гнева и прочих тому подобных чувств, и настолько явно трепещет, что сам узоналагатель это видит и понимает. Эта формула испрошения прощения, конечно, самая искренняя, но я не могу ее одобрить, потому что редко подобная искренность оценивается, как бы она того
заслуживала, а в большинстве случаев даже устраняется в самом зародыше.
Сын Федор, Ксенья, дети!
Храни вас Бог! Князь Шуйский, подойди!
Друг друга мы довольно знаем. Помни,
В мой смертный час я Господа молю:
Как ты мне клятву соблюдешь, пусть так
И он тебя помилует! Басманов,
Спеши к войскам! Тебе я завещаю
Престол спасти! О Господи, тяжел,
Тяжел Твой
гнев! Грехи мои Ты не дал
Мне
заслужить!
— Беда еще не велика! — сказал Вульф, подавая руку пастору в знак примирения. — Но ваш
гнев почитаю истинным для себя несчастьем, тем большим, что я его
заслуживаю. Мне представилась только важность бумаги, положенной мною во вьюк, — примолвил он вполголоса, отведя Глика в сторону. — Если б вы знали, какие последствия может навлечь за собою открытие тайны, в ней похороненной! Честь моя, обеспечение Мариенбурга, слава шведского имени заключаются в ней. После этого судите, мой добрый господин пастор…
— Нет, при этом случае не возьму богатых даров от великого князя, хотя бы пришлось
заслужить и
гнев его. Я не продаю себя. По крайней мере душа моя чиста будет, здесь и на том свете, от упрека в корысти. Во всем прочем послушаю тебя; чтоб доказать это, из твоего дома иду прямо к Афанасию Никитину.