Неточные совпадения
Клим слушал эти речи внимательно и очень старался закрепить их в памяти своей. Он чувствовал благодарность к учителю: человек, ни на кого не похожий, никем не любимый, говорил с ним, как со взрослым и равным себе. Это было очень полезно:
запоминая не совсем обычные
фразы учителя, Клим пускал их в оборот, как свои, и этим укреплял за собой репутацию умника.
В впечатлениях, подобных тем, которые последовали за моим входом, никогда невозможно разобраться… Разве можно
запомнить слова, произносимые в первые моменты встречи матерью и сыном, мужем и женой или двумя влюбленными? Говорятся самые простые, самые обиходные
фразы, смешные даже, если их записывать с точностью на бумаге. Но здесь каждое слово уместно и бесконечно мило уже потому, что говорится оно самым дорогим на свете голосом.
Я говорил ясно, точно, отделывая
фразы; я смотрел в то же время на стрелку часов и думал, что, когда она будет на шести, я стану убийцей. И я говорил что-то смешное, и они смеялись, а я старался
запомнить ощущение человека, который еще не убийца, но скоро станет убийцей. Уже не в отвлеченном представлении, а совсем просто понимал я процесс жизни в Алексее, биение его сердца, переливание в висках крови, бесшумную вибрацию мозга и то — как процесс этот прервется, сердце перестанет гнать кровь и замрет мозг.
— Люда, — говорю я после скучнейшего урока, из которого я
запомнила лишь восклицание Франциска I, побежденного Карлом V: «Все потеряно, кроме чести!» (Хорошая
фраза! Признаться, она пришлась мне по вкусу). — Люда! Попроси папу, чтобы он позволил мне покататься на Алмазе.
Это попка, слышавший уже не раз одну и ту же
фразу,
запомнил ее и теперь очень удачно передразнил ею Юрика.
Я прекрасно
запомнила его
фразу. Все рассмеялись. Кажется, это какой-то стих. Но откуда? Не знаю.
Это подлинная
фраза письма. Осип Федорович особенно ясно
запомнил ее. Она, конечно, касалась баронессы фон Армфельдт, хотя имя ее не было ни разу названо в письме.
Как будто обойдя свое царство, испытав свою власть и убедившись, что все покорны, но что всё-таки скучно, Наташа пошла в залу, взяла гитару, села в темный угол за шкапчик и стала в басу перебирать струны, выделывая
фразу, которую она
запомнила из одной оперы, слышанной в Петербурге вместе с князем Андреем.
Эти
фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли
запоминать их и переносить из гостиных в гостиные.