Неточные совпадения
Тут было действительно что-то таинственное, и его бы можно было
смело признать
колдуном, если бы история, нами описанная, принадлежала временам невежества.
Все было видно, и даже можно было
заметить, как вихрем пронесся мимо их, сидя в горшке,
колдун; как звезды, собравшись в кучу, играли в жмурки; как клубился в стороне облаком целый рой духов; как плясавший при месяце черт снял шапку, увидавши кузнеца, скачущего верхом; как летела возвращавшаяся назад метла, на которой, видно, только что съездила куда нужно ведьма… много еще дряни встречали они.
— Это когда они
колдуна схватили, —
заметил Михеич, — то и жилье его разорили; думали тут клад найти, тетка их подкурятина!
Каждый раз мальчик
замечал, что, наговорив о злой силе ведьм и
колдунов много страшного, Власьевна вдруг как будто сама пугалась и торопливо, жарким шёпотом убеждала его...
— Молчи, холоп! — заревел он громким голосом. — Ты
смеешь грозить мне!.. Знаешь ли ты, бродяга, что я могу всякого
колдуна, как бешеную собаку, повесить на первой осине!
Кудимыч остановился в дверях, беглым взглядом окинул внутренность церкви и,
заметя в толпе Федьку Хомяка, улыбнулся с таким злобным удовольствием, что Кирша дал себе честное слово — спасти от напраслины невинного крестьянина и вывести на свежую воду подложного
колдуна.
— Однако тебе это всё равно. И
колдун — человек. Ты вот что знай: город — он опасный, он вон как приучает людей: жена у человека на богомолье ушла, а он сейчас на её место стряпуху посадил и — балуется. А старик такого примера показать не может… Я и говорю, что,
мол, тебе с ним ладно будет, надо думать. Будешь ты жить за ним, как за кустом, сиди да поглядывай.
В Оренбургской губернии, которая известна мне более других, я
заметил странное явление:
колдунов там довольно, особенно между мордвами и чувашами, но суеверных примет очень мало; разумеется, это отразилось и на охотниках.
Переступить порог не
смея,
Тоски и ужаса полна,
Так вянет сказочная фея
В волшебном замке
колдуна.
Язык ее хотел дать ему имена врага божьего,
колдуна, очарователя — и не
смеет произнести этих слов, будто богохульство.
Наштукатуренные и черно-зубые купчихи, подгулявши (
заметьте, они считали за величайший стыд и порок пить вино при мужчинах, но удалялись в особенную потаенную горенку вкушать его под именем меда), заливали остроты скоморохов простодушным хохотом, а иногда, за перегородкой, награждали ловкого
колдуна и тайным поцелуем.