Неточные совпадения
Вдруг в один день, подходя к окну обычным порядком, с трубкой и чашкой в руках,
заметил он
во дворе движенье и некоторую суету.
Не
замечая никого
во дворе, он прошагнул в ворота и как раз увидал, сейчас же близ ворот, прилаженный у забора желоб (как и часто устраивается в таких домах, где много фабричных, артельных, извозчиков и проч.), а над желобом, тут же на заборе, надписана была
мелом всегдашняя в таких случаях острота: «Сдесь становитца воз прещено».
— Как он
смеет так говорить про моего барина? — возразил горячо Захар, указывая на кучера. — Да знает ли он, кто мой барин-то? — с благоговением спросил он. — Да тебе, — говорил он, обращаясь к кучеру, — и
во сне не увидать такого барина: добрый, умница, красавец! А твой-то точно некормленая кляча! Срам посмотреть, как выезжаете со
двора на бурой кобыле: точно нищие! Едите-то редьку с квасом. Вон на тебе армячишка, дыр-то не сосчитаешь!..
На этом разговор кончился. Матушка легла спать в горнице, а меня услала в коляску, где я крепко проспал до утра, несмотря на острый запах конского
помета и на то, что в самую полночь, гремя бубенцами,
во двор с грохотом въехал целый извозчичий обоз.
Одной темной осенней ночью на
дворе капитана завыла собака, за ней другая. Проснулся кто-то из работников, но сначала ничего особенного
во дворе не
заметил… Потом за клуней что-то засветилось. Пока он будил других работников и капитана, та самая клуня, с которой началась ссора, уже была вся в огне.
— Фу, какая скверная комната, —
заметил Ганя, презрительно осматриваясь, — темно и окна на
двор.
Во всех отношениях вы к нам не вовремя… Ну, да это не мое дело; не я квартиры содержу.
В другое время он не
посмел бы въехать
во двор господского дома и разбудить «самого», но теперь было все равно: сегодня Лука Назарыч велик, а завтра неизвестно, что будет.
Дом этот был похож на многие домы Лефортовской части. Он был деревянный, на каменном полуэтаже. По улице он выходил в пять окон,
во двор в четыре, с подъездом сбоку. Каменный полуэтаж был густо выбелен
мелом, а деревянный верх выкрашен грязновато-желтою охрой.
Всего этого я, разумеется, не сказал ей; по собственному опыту я знаю: самое мучительное — это заронить в человека сомнение в том, что он — реальность, трехмерная — а не какая-либо иная — реальность. Я только сухо
заметил ей, что ее дело открывать дверь, и она впустила меня
во двор.
Зашумели буйны молодцы посередь
двора; зазвенели
мечи булатные по крутым бедрам; застучали палицы железные у красна крыльца, закидали шапки разнорядь по поднебесью. Надевают могучи богатыри сбрую ратную, садятся на добрых коней, выезжают
во чисто поле…»
Илья видел, что самый работящий человек
во дворе — сапожник Перфишка — живёт у всех на смеху,
замечают его лишь тогда, когда он, пьяный, с гармоникой в руках, сидит в трактире или шляется по
двору, наигрывая и распевая веселые, смешные песенки.
Но на Бобкино счастье
во дворе никто не
заметил его воздушного путешествия. И Журавка, выбежавший вслед за Долинским, совершенно напрасно, тревожно стоя под карнизом, грозил пальцем на все внутренние окна дома. Даже Анны Михайловны кухарка, рубившая котлетку прямо против окна, из которого видно было каждое движение Бобки, преспокойно работала сечкой и распевала...
На людях делаю вид, что даже не
замечаю, а как одни, или
во дворе за сараем поймаю, — был такой глухой угол, и он, дурак, ходил туда спасаться, — так или камнем его, или прижму поленом и начну волоски выдергивать.
Через четверть часа Тимофей повел лошадей на конный
двор, а я отправился в дом, у крыльца которого не без душевного трепета
заметил зыбинскую коляску. Не успел я поцеловать ручки дам, как Зыбина воскликнула, обращаясь к матери: «Какой он у вас молодец! Мы полюбовались, как он
во весь дух несется с ярмарки».
Несколько дней спустя после этой сцены обыватели скотного
двора заметили большую перемену в сиротке. «Что с ней? Эка расторопная вдруг стала! — говорили они. — Отколе прыть взялась? Словечка не вымолвит, а работает куды против прежнего — словно приохотилась к делу». Они единогласно утверждали, что впрок пошли девке побои, что наконец-то обратили они ее на путь истинный. И действительно, что-то странное произошло
во всем существе Акулины.
Заметив нашу группу
во дворе, он подошел близко и сказал с грубоватым простодушием, отрубая слова...
— Ладно, ладно. А вы —
пометом. Доктора — у них сейчас рвать, щеку резать. Одному так-то вот вырвали, Федору орешневскому, а он возьми да и умри. Это вас еще когда не было. У него тоже собака выла
во дворе.
И чтобы отогнать того человека, что письмо написал, и напугать его, чтобы никогда больше не
смел смущать ее, приказала слугам схватить его, привести
во двор и высечь жестоко.
Если бы все мои мысли, все внимание не были сосредоточены на этой черной неподвижной точке, я
заметила бы трех всадников в богатых кабардинских одеждах, на красивых конях, медленно въезжавших
во двор наиба. Первым ехал седой, как лунь, старик в белой чалме, в праздничной одежде. Дедушка-наиб почтительно вышел навстречу и, приблизившись к старшему всаднику, произнес, прикладывая руку, по горскому обычаю, ко лбу, губам и сердцу...
Отвязав
во дворе своего коня, он вскочил на седло и быстро выехал за ворота, но вдруг остановился, снова соскочил наземь и, держа коня за повод, бережно притворил ворота, и только тогда снова вскочил в седло и поехал тихо по той же дороге, по какой ехал сюда, стараясь
заметить местность и дома.
Домаша только этого и ждала, но, однако, не тронулась с места, пока из соседней горницы не донесся старческий голос Антиповны, медленно и протяжно начинавшей рассказывать новую сказку. Тогда Домаша быстро встала из-за пяльцев и направилась в девичью, накинула на себя большой платок и выскользнула сперва
во двор, а затем и за ворота усадьбы. Никто не
заметил ее.
— Смерти. Пришла она
во двор. Шальная, без рассудку, всех переберет. Всех! У меня, извините, курица и та без причины подохнуть не
смеет: прикажу в щи зарезать, тогда и околеет. А это что же такое? Разве так можно? Извините. А я сразу и не догадался. Извините.
Но лучше всего знал он землю
во дворе, на улице и в саду со всем ее неисчерпаемым богатством камней, травы, бархатистой горячей пыли и того изумительного, разнообразного, таинственного и восхитительного сора, которого совершенно не
замечают люди с высоты своего огромного роста.
К полиции Вишневский имел врожденную и непобедимую ненависть, и ни один полицейский не
смел отважиться войти к нему
во двор, не рискуя натерпеться всяческих обид, если только попадется на глаза Степану Ивановичу.
Несмотря на то, что Баранщиков сделал гораздо бтльшую вину, чем принятие католического сакрамента, ибо он не только раз, но несколько раз принимал из-за выгод магометанскую веру, собирал себе за это по
дворам «ризки» и потом женился на турчанке Ахмедуде и хотел взять еще другую жену, но все это не помешало Баранщикову поставить себя
во мнении властных особ в Петербурге так, что «нижегородские попы и граждане ничего ему не
смели сделать».