Неточные совпадения
Нехлюдов отдал письмо графини Катерины Ивановны и, достав карточку, подошел к столику,
на котором лежала книга для записи посетителей, и начал писать, что очень жалеет, что не застал, как лакей подвинулся к
лестнице, швейцар вышел
на подъезд, крикнув: «подавай!», а вестовой, вытянувшись, руки по швам,
замер, встречая и провожая глазами сходившую с
лестницы быстрой, не соответственной ее важности походкой невысокую тоненькую барыню.
Так прошло часа полтора. Не могу изобразить, что я вынес в это время. Сердце
замирало во мне и мучилось от беспредельной боли. Вдруг дверь отворилась, и Наташа выбежала
на лестницу, в шляпке и бурнусе [плащ-накидка с круглым воротником,
на подкладке]. Она была как в беспамятстве и сама потом говорила мне, что едва помнит это и не знает, куда и с каким намерением она хотела бежать.
Помню, с каким волнением я шел потом к Ажогиным, как стучало и
замирало мое сердце, когда я поднимался по
лестнице и долго стоял вверху
на площадке, не смея войти в этот храм муз!
Княгиня приехала вместе с Петицкой. Вся прислуга княжеская очень обрадовалась княгине: усатый швейцар, отворяя ей дверь, не удержался и воскликнул: «Ай, матушки, вот кто приехал!». Почтенный метрдотель, попавшийся княгине
на лестнице, как бы
замер перед нею в почтительной и умиленной позе. Одна из горничных, увидав через стеклянную дверь княгиню, бросилась к сотоваркам своим и весело начала им рассказывать, что прежняя госпожа их приехала.
Тебя покамест не нужно, а между тем дело, может быть, и уладится к лучшему», — пробормотал господин Голядкин Петрушке, встретив его
на лестнице; потом выбежал
на двор и вон из дому; сердце его
замирало; он еще не решался…
Замирая от ужаса, оглянулся господин Голядкин назад: вся ярко освещенная
лестница была унизана народом; любопытные глаза глядели
на него отвсюду; сам Олсуфий Иванович председал
на самой верхней площадке
лестницы, в своих покойных креслах, и внимательно, с сильным участием смотрел
на все совершавшееся.
«Он ко мне идет», — быстро промелькнуло у Вельчанинова, и вдруг, стремглав и точно так же
на цыпочках, пробежал он в переднюю к дверям и — затих перед ними,
замер в ожидании, чуть-чуть наложив вздрагивавшую правую руку
на заложенный им давеча дверной крюк и прислушиваясь изо всей силы к шороху ожидаемых шагов
на лестнице.