Неточные совпадения
Он махнул рукой, отвернулся от товарища и
замер неподвижно, крепко упираясь руками в сиденье стула и опустив голову
на грудь. Илья отошёл от него, сел
на кровать в такой же позе, как Яков, и молчал, не зная, что сказать в утешение другу.
Вельчанинов меж тем осмотрелся кругом. Комната была в беспорядке,
кровать не убрана, платье раскидано,
на столе стаканы с выпитым кофеем, крошки хлеба и бутылка шампанского, до половины не допитая, без пробки и со стаканом подле. Он накосился взглядом в соседнюю комнату, но там все было тихо; девочка притаилась и
замерла.
Один остался в светелке Петр Степаныч. Прилег
на кровать, но, как и прошлую ночь, сон не берет его… Разгорелась голова, руки-ноги дрожат, в ушах трезвон, в глазах появились красные круги и зеленые… Душно… Распахнул он миткалевые занавески, оконце открыл. Потянул в светлицу ночной холодный воздух, но не освежил Самоквасова. Сел у окна Петр Степаныч и, глаз не спуская, стал глядеть в непроглядную темь.
Замирает, занывает, ровно пойманный голубь трепещет его сердце. «Не добро вещует», — подумал Петр Степаныч.
Зина, сдерживая всхлипывания, взобралась
на стул и
замерла. Гнев несколько облегчил Андрея Ивановича. Он снова лег
на кровать, принял морфия и задремал.
Второй час ночи. Опять она одна, в своей комнате, разделенной, как и там, в розовом предводительском доме губернского города,
на две половины высокою драпировкой. И так же, как там, в ночь бурной сцены, она лежит в фланелевом халатике,
на кровати. Вся квартира
замерла. В передней сонный лакей ждет возвращения Александра Ильича с вечера.
Он сел
на стул, стоявший у ее
кровати, и
замер. Не шевелясь, прослушал он разговор, открывший ему все, что он так давно, так сильно хотел знать.
При мне сегодня Лизавета Петровна села
на кровать к одной очень изнуренной женщине. Остальные собрались в кучку. Она им читала Евангелие. Говорила она так же горячо, как всегда, и, что мне особенно понравилось, она не старалась вовсе подделываться к этим женщинам. Если в них не все
замерло, они, конечно, должны были чувствовать, что Лизавета Петровна не играет комедию, а глубоко любит их.
Она быстро села
на кровать и
замерла, всплеснув руками, неподвижно, с ужасом глядя в пространство расширенными глазами. Это был страшный взгляд, и продолжался он одно мгновение. И опять девушка лежала ничком и плакала. А там ритмично щелкали шпоры, и, видимо, чем-то возбужденный или напуганный тапер старательно отбивал такты стремительной мазурки.