Пропустим года два… Я не хочу
В один прием свою
закончить повесть.
Читатель знает, что я с ним шучу,
И потому моя спокойна совесть,
Хоть, признаюся, много пропущу
Событий важных, новых и чудесных.
Но час придет, когда, в пределах тесных
Не заключен и не спеша вперед,
Чтоб сократить унылый эпизод,
Я снова обращу вниманье ваше
На те года, потраченные Сашей…
Неточные совпадения
Дронов возился с продажей дома больше месяца, за это время Самгин успел утвердиться в правах наследства, ввестись во владение,
закончить план
повести и даже продать часть вещей, не нужных ему, костюмы Варвары, мебель.
— Но оба они не поверили ему, —
закончил Робинзон и
повел Клима за собой.
Чтобы
закончить о всех этих слухах и известиях, прибавим и то, что у Епанчиных произошло к весне очень много переворотов, так что трудно было не забыть о князе, который и сам не давал, а может быть, и не хотел подать о себе
вести.
— А главная причина — донял он меня Кедровской дачей, —
закончил Родион Потапыч свою
повесть. — В старатели хочет идти с зятишкой да с Кишкиным.
Сестра продолжала и
закончила постройку с тою же быстротою, с которой он
вел ее, а когда дом был совершенно отстроен, первым пациентом вошел в пего ее брат. Семь лет провел он там — время, вполне достаточное для того, чтобы превратиться в идиота; у него развилась меланхолия, а сестра его за это время постарела, лишилась надежд быть матерью, и когда, наконец, увидала, что враг ее убит и не воскреснет, — взяла его на свое попечение.
В этот сезон В. П. Далматов
закончил свою пьесу «Труд и капитал», которая была, безусловно, запрещена и после уже, через несколько лет, шла под каким-то другим названием. В этот же год он начал
повесть и вывел в ней актера-бродягу, который написал «Катехизис актера».
«Да и потом нужно долго, — мысленно
закончил Колесников, — нет, плохой ты атаман,
ведешь без дороги, а сам, того гляди, в истерику… с другой же стороны, и хорошо, что так начал, сразу в омут». Но оказалось, что Саша
вел верно, и уже через пять минут засветлела опушка, и испуганный голос окликнул...
Бывший дьячок много мог рассказать о своих злоключениях и всегда
заканчивал свою скорбную
повесть слезами о неповинно зарезанной Охоне и дьячихе Домне Степановне, переехавшей на житье в Усторожье, — она торговала там своими калачами и квасом в обжорном ряду.
— Это ловко! — воскликнул Кишенский,
закончив свой рассказ, и добавил, что неприятно лишь одно, что Ципри-Кипри
ведет себя ужасною девчонкой и бегает по редакциям, прося напечатать длиннейшую статью, в которой обличает и Данку, и многих других. — Я говорил ей, — добавил он, — что это не годится, что ведь все это свежая рана, которой нельзя шевелить, но она отвечала: «Пусть!» — и побежала еще куда-то.
За сим, начав сей сказ словами из
повестей «об отцех и страдальцех», другими словами той же
повести сказ наш и
закончим.