Неточные совпадения
— Они, конешно, рады, скучно в тюрьме-то. Ну, вот, кончим проверку, сейчас — ко мне; водка, закуска; когда — от меня, когда — от них, и — закачалась,
заиграла матушка-Русь! Я люблю
песни, пляску, а между ними — отличные певцы и плясуны, до удивления! Иной — в кандалах; ну, а в них не спляшешь, так я разрешал снимать кандалы, это правда. Они, положим, сами умеют снять, без кузнеца, ловкий народ, до удивления! А что я их в город на грабеж выпускал — ерунда, это даже не доказано осталось…
— Хорошо. Это легко… Что же, ты парню белому достанешься, Марьянка, а? а не Лукашке? — сказал Белецкий, для приличия обращаясь сначала к Марьянке; и, не дождавшись ответа, он подошел к Устеньке и начал просить ее привести с собою Марьянку. Не успел он договорить, как запевало
заиграла другую
песню, и девки потянули друг дружку.
Румянец живо
заиграл тогда на щеках парня, и лицо его, за минуту веселое, отразило душевную тревогу. Он торопливо вернулся в избу, оделся и, не сказав слова домашним, поспешно направился к реке, за которой немолчно раздавались
песни и крики косарей, покрывавших луга. Время подходило к Петровкам, и покос был в полном разгаре.
Сначала робко и подбирая, затем с уверенностью он
заиграл «Лебединую
песню» Сен-Санса. Сыграл и повторил.
— Эх… некстати маленько спросили, — сказал опять Степан. — Может, обошлось бы. Она ведь у меня занятная… Иной раз разойдется,
песни заиграет…
От избы Родиона отделилась толпа и пошла по улице в эту сторону к рябине. Запели
песню,
заиграла гармоника. И подходили всё ближе и ближе…
Калашников настроил балалайку и
заиграл, и фельдшер никак не мог понять, какую он
песню играет, веселую или грустную, потому что было то очень грустно, даже плакать хотелось, то становилось весело.
Где ступит Яр-Хмель — там несеяный яровой хлеб вырастает, глянет Ярило на чистое поле — лазоревы́ цветочки на нем запестреют, глянет на темный лес — птички защебечут и
песнями громко зальются, нá воду глянет — белые рыбки весело в ней
заиграют.
С пахучими венками из любистка на головах, с веселыми
песнями, с криками, со смехом толкут они где-нибудь на огороде ячмень на обетную кашу, а набравшиеся туда парни
заигрывают каждый со своей зазнобой…
Заслыша звуки гармоники, в кабак повалила и та кучка народа, что галдела пред крылечком. Солдатка приветливо ухмылялась, чуя хорошую выручку. Путники меж тем, не обращая внимания на новых слушателей, продолжали свое дело. Свитка переменил
песню и
заиграл новую. Шишкин с той же молодецкой ухваткой, выразительно подмигивая нескольким молодицам да девкам, ухарски подхватил ее...
И они прошли в кабачную горницу, расселись в уголку перед столиком и спросили себе полуштоф. Перед стойкой, за которой восседала плотная солдатка-кабатчица в пестрых ситцах, стояла кучка мужиков, с которыми вершил дело захмелевший кулак в синей чуйке немецкого сукна. Речь шла насчет пшеницы. По-видимому, только что сейчас совершено было между ними рукобитье и теперь запивались магарычи. Свитка достал из котомки гармонику и
заиграл на ней развеселую
песню.
Гуриенко
заиграла «Осеннюю
песню» Чайковского. Затасканная мелодия под ее пальцами стала новой, хватающею за душу. Липовые аллеи. Желтые листья медленно падают. Les sanglots longs des violons de l'automne [Долгие рыдания осенних скрипок (франц.).]. И медленно идет прекрасный призрак прошлого, прижав пальцы к глазам.
— Эта что ни на есть самая любимая
песня дяденьки Жданова, — сказал мне шепотом Чикин, дернув меня за шинель, — другой раз, как
заиграет ее Филипп Антоныч, так он ажно плачет.
Филя
заиграл, корча по временам плаксивое лицо; Глебовской запел следующую
песню; Дюмон изредка вторил ему голосом...
Сладив строй бедного инструмента своего, он
заиграл швейцарскую
песню: Rance de vache. Первые звуки ее заставили Баптиста затрепетать; он вскочил со скамейки, потом зарыдал и, наконец, не в силах будучи выдержать тоски, стеснявшей его грудь, вырвал скрипку из рук слепого музыканта. Роза, казалось, не слыхала
песни родины.
При входе их оркестр, состоящий из семи человек музыкантов,
заиграл французскую кадриль из русских
песен, а буфет предоставил спиртные напитки, из которых члены выбрали «пунш монашеский».