«Только бы дождаться утра и повесить!» — думал он гневно, не имея силы не слышать; и с одной этой мыслью, не отклоняясь,
загораживая путь всему, что не эта мысль, проводил час за часом.
Поляк сделал шаг назад, остановился, как вкопанный, и растопырил руки, точно
загораживая путь привидению… На верхней ступени каменной полуразрушенной лестнички лежала молодая змея из породы наших обыкновенных русских гадюк. Увидев нас, она подняла головку и зашевелилась… Граф еще раз взвизгнул и спрятался за мою спину.
Под утро поразъехалась,
Поразбрелась толпа.
Крестьяне спать надумали,
Вдруг тройка с колокольчиком
Откуда ни взялась,
Летит! а в ней качается
Какой-то барин кругленький,
Усатенький, пузатенький,
С сигарочкой во рту.
Крестьяне разом бросились
К дороге, сняли шапочки,
Низенько поклонилися,
Повыстроились в ряд
И тройке с колокольчиком
Загородили путь…
Неточные совпадения
В два прыжка он был уж на дворе; у ворот крепости часовой
загородил ему
путь ружьем; он перескочил через ружье и кинулся бежать по дороге…
Все жители Аяна столпились около нас: все благословляли в
путь. Ч. и Ф., без сюртуков, пошли пешком проводить нас с версту. На одном повороте за скалу Ч. сказал: «Поглядите на море: вы больше его не увидите». Я быстро оглянулся, с благодарностью, с любовью, почти со слезами. Оно было сине, ярко сверкало на солнце серебристой чешуей. Еще минута — и скала
загородила его. «Прощай, свободная стихия! в последний раз…»
Итак, всякий хочет жить — вот общий закон. Если при этом встречаются на
пути краеугольные камни, то стараются умненько их обойти. Но с места их все-таки не сворачивают, потому что подобного рода камень может еще и службу сослужить. А именно: он может
загородить дорогу другим и тем значительно сократить размеры жизненной конкуренции. Стало быть: умелый пусть пользуется, неумелый — пусть колотится лбом о краеугольные камни. Вот и всё.
— Позвольте по порядку… Так что они были выпимши и кричат: «Ступай прочь! я сам буду командовать!» Я говорю: «Не могу! Как я — капитан…» — «Связать, говорят, его!» И, связавши, спустили меня в люк, к матросам… А как сами были выпимши, то и захотели пошутить… Встречу нам шел воз… шесть порожних барж под «Черногорцем». Фома Игнатьич и
загородили им
путь… Свистали те… не раз… надо говорить правду — свистали!
Он навек
загородилК дому царскому
пути...
Весь ужас их положения в том, что им некогда о душе подумать, некогда вспомнить о своем образе и подобии; голод, холод, животный страх, масса труда, точно снеговые обвалы,
загородили им все
пути к духовной деятельности, именно к тому самому, что отличает человека от животного и составляет единственное, ради чего стоит жить.
Но она тотчас исчезла, когда в полутьме прихожей он увидел бедно и грязно одетого человека, перед которым в смущении стояла горничная, робко
загораживая ему
путь.
Между тем в Колокольной заблистали медные каски пожарных, появились отряды городовых с револьверами, жандармов с саблями и рота стрелкового батальона, которая была остановлена на
пути своем в крепость, куда шла для занятия караулов. Отряды эти
загородили выход из улицы со стороны Владимирской.
Говорил я с машинистом нашего поезда. Он объяснил наше запоздание так же, как пограничник: поезда наместника
загораживают в Харбине
пути, наместник запретил свистеть по ночам паровозам, потому что свистки мешают ему спать. Машинист говорил о наместнике Алексееве тоже со злобою и насмешкою.
Сжалься надо мною: не
загораживай мне
пути к моему счастию; не отнимай у меня того, чего ты мне не дал, чего не можешь дать — что уже мое!
Эта любимица, столько предпочтенная, столько дорогая, умирает, ждет его помощи тут, в доме, куда
загородила ему
путь ужасная ревность женщины.
Но о жизни сказано прямо, что бог выгнал человека из рая и
загородил ему
путь к древу жизни.
Чем он ни пробовал быть, за что́ он ни брался — зло и ложь отталкивали его и
загораживали ему все
пути деятельности.