Неточные совпадения
Хочется ему и
в овраг сбегать: он всего саженях
в пятидесяти от сада; ребенок уж прибегал к краю, зажмурил глаза, хотел
заглянуть, как
в кратер вулкана… но вдруг перед ним восстали все толки и предания об этом
овраге: его объял ужас, и он, ни жив ни мертв, мчится назад и, дрожа от страха, бросился к няньке и разбудил старуху.
Тогда за каждым кустом, за каждым деревом как будто еще кто-то жил, для нас таинственный и неведомый; сказочный мир сливался с действительным; и, когда, бывало,
в глубоких долинах густел вечерний пар и седыми извилистыми космами цеплялся за кустарник, лепившийся по каменистым ребрам нашего большого
оврага, мы с Наташей, на берегу, держась за руки, с боязливым любопытством
заглядывали вглубь и ждали, что вот-вот выйдет кто-нибудь к нам или откликнется из тумана с овражьего дна и нянины сказки окажутся настоящей, законной правдой.
Маленький дом на окраине слободки будил внимание людей; стены его уже щупали десятки подозрительных взглядов. Над ним беспокойно реяли пестрые крылья молвы, — люди старались спугнуть, обнаружить что-то, притаившееся за стенами дома над
оврагом. По ночам
заглядывали в окна, иногда кто-то стучал
в стекло и быстро, пугливо убегал прочь.
Он долго сидел и думал, поглядывая то
в овраг, то
в небо. Свет луны,
заглянув во тьму
оврага, обнажил на склоне его глубокие трещины и кусты. От кустов на землю легли уродливые тени.
В небе ничего не было, кроме звёзд и луны. Стало холодно; он встал и, вздрагивая от ночной свежести, медленно пошёл полем на огни города. Думать ему уже не хотелось ни о чём: грудь его была полна
в этот час холодной беспечностью и тоскливой пустотой, которую он видел
в небе, там, где раньше чувствовал бога.
Было молчанье. И
в молчанье осторожно, чтобы не шуметь, поднялся Жегулев и тихонько побрел на свое гордо — одинокое атаманское место. А через полчасика к тому же заповедному месту подобрался Еремей, шел тихо и как будто невнимательно, покачиваясь и пробуя на зуб травинку. Присел возле Саши и, вытянув шею, поверх куста
заглянул для какой-то надобности
в глухой
овраг, где уже густились вечерние тени, потом кивнул Саше головой и сказал просто и мягко...
На другой же день нам удалось умножить наше собрание еще тремя сумеречными, необыкновенно красивыми, бабочками, которых и воткнуть иначе было нельзя, как на самые тоненькие кружевные булавочки, по миниатюрности их тела. При раскладке их Панаев вполне выказал свою ловкость и уменье. Я поймал их
в оврагах около моей квартиры, куда
заглянул случайно. Солнце было еще высоко, а
в оврагах была уже тень, и сумеречные бабочки начали летать.