Неточные совпадения
Один смотрит, подняв брови, как матросы, купаясь, один за другим бросаются с русленей прямо
в море и на несколько мгновений исчезают
в воде; другой присел над люком и не
сводит глаз с того, что делается
в кают-компании; третий, сидя на стуле, уставил глаза
в пушку и не может от старости
свести губ.
В Узле он все ночи
проводил в игорных залах Общественного клуба, где начал играть по крупной
в компании Ивана Яковлича.
Вот за шампанским кончает обед шумная
компания… Вскакивает, жестикулирует, убеждает кого-то франт
в смокинге, с брюшком. Набеленная, с накрашенными губами дама курит папиросу и пускает дым
в лицо и подливает вино
в стакан человеку во френче. Ему, видимо, неловко
в этой
компании, но он
в центре внимания. К нему относятся убеждающие жесты жирного франта. С другой стороны около него трется юркий человек и показывает какие-то бумаги. Обхаживаемый
отводит рукой и не глядит, а тот все лезет, лезет…
Работая
в «Русских ведомостях», я часто встречался с Глебом Ивановичем. Не раз просиживали мы с ним подолгу и
в компании и вдвоем, обедывали и вечера вместе
проводили. Как-то Глеб Иванович обедал у меня, и за стаканом вина разговор пошел о трущобах.
Этот Шахма был известная степная продувная бестия; он любил
водить компанию с купцами и разным начальством. О его богатстве ходили невероятные слухи, потому что
в один вечер Шахма иногда проигрывал по нескольку тысяч, которые платил с чисто восточным спокойствием. По наружности это был типичный жирный татарин, совсем без шеи, с заплывшими узкими глазами.
В своей степи он делал большие дела, и купцы-степняки не могли обойти его власти. Он приехал на свадьбу за триста верст.
Какие молодцы попадали сюда на службу уже после реформы 1884 г., видно из приказов о смещении с должностей, о предании суду или из официальных заявлений о беспорядках по службе, доходивших «до наглого разврата» (приказ № 87-й 1890 г.), или из анекдотов и рассказов, вроде хотя бы рассказа о каторжном Золотареве, человеке зажиточном, который
водил компанию с чиновниками, кутил с ними и играл
в карты; когда жена этого каторжника заставала его
в обществе чиновников, то начинала срамить его за то, что он
водит компанию с людьми, которые могут дурно повлиять на его нравственность.
— И даже, князь, вы изволили позабыть, — проскользнул вдруг между стульями неутерпевший Лебедев, чуть не
в лихорадке, — изволили позабыть-с, что одна только добрая воля ваша и беспримерная доброта вашего сердца была их принять и прослушать и что никакого они права не имеют так требовать, тем более что вы дело это уже поручили Гавриле Ардалионовичу, да и то тоже по чрезмерной доброте вашей так поступили, а что теперь, сиятельнейший князь, оставаясь среди избранных друзей ваших, вы не можете жертвовать такою
компанией для этих господ-с и могли бы всех этих господ, так сказать, сей же час
проводить с крыльца-с, так что я,
в качестве хозяина дома, с чрезвычайным даже удовольствием-с…
Но что поделаешь, когда и тут приходилось только
сводить концы с концами, потому что
компания требовала только дивидендов и больше ничего знать не хотела, да и главная сила Балчуговских промыслов заключалась не
в жильном золоте, а
в россыпном.
Они расстались большими друзьями. Петр Васильич выскочил
провожать дорогого гостя на улицу и долго стоял за воротами, — стоял и крестился, охваченный радостным чувством. Что же,
в самом-то деле, достаточно всякого горя та же Фотьянка напринималась: пора и отдохнуть. Одна казенная работа чего стоит, а тут
компания насела и всем дух заперла. Подшибся народ вконец…
Вот о чем задумывался он,
проводя ночи на Рублихе. Тысячу раз мысль проходила по одной и той же дороге, без конца повторяя те же подробности и производя гнетущее настроение. Если бы открыть на Рублихе хорошую жилу, то тогда можно было бы оправдать себя
в глазах
компании и уйти из дела с честью: это было для него единственным спасением.
Говорят, что он соблазнил жену своего хозяина и вместе с нею обокрал последнего, что он судился за это и даже был оставлен
в подозрении; но это не мешает ему быть одним из местных воротил и
водить компанию с становым и тузами-капиталистами, которых
в Л. довольно много.
— Или, говоря другими словами, вы находите меня, для первой и случайной встречи, слишком нескромным… Умолкаю-с. Но так как, во всяком случае, для вас должно быть совершенно индифферентно, одному ли коротать время
в трактирном заведении,
в ожидании лошадей, или
в компании, то надеюсь, что вы не откажетесь напиться со мною чаю. У меня есть здесь дельце одно, и ручаюсь, что вы
проведете время не без пользы.
Многие из моих приятелей постоянно
проводят время
в обществе этих девиц; я и сам иногда не прочь пробыть несколько часов
в их
компании, но,
в конце концов, это скучно.
Доискались, что он живет
в какой-то странной
компании, связался с каким-то отребьем петербургского населения, с какими-то бессапожными чиновниками, отставными военными, благородно просящими милостыню, пьяницами, посещает их грязные семейства, дни и ночи
проводит в темных трущобах и бог знает
в каких закоулках, опустился, оборвался и что, стало быть, это ему нравится.
Раньше чем Термосесов и его
компания пришли на раут к исправнику, Туберозов
провел уже более часа
в уединенной беседе с предводителем Тугановым. Старый протопоп жаловался важному гостю на то самое, на что он жаловался
в известном нам своем дневнике, и получал
в ответ те же старые шутки.
Некоторые из них бегали по платформе к кадке с водой, чтобы напиться, и, встречая офицеров, умеряя шаг, делали свои глупые жесты прикладывания руки ко лбу и с серьезными лицами, как будто делали что-то не только разумное, но и очень важное, проходили мимо них,
провожая их глазами, и потом еще веселее пускались рысью, топая по доскам платформы, смеясь и болтая, как это свойственно здоровым, добрым молодым ребятам, переезжающим
в веселой
компании из одного места
в другое.
— Я и сам могу, Марья Осиповна, а только как мы
в компании приятно время
проводим, то отчего же не поддержать чужую шутку! А если это вам не нравится, то как вам будет угодно, — как вы к нам изволите, так и мы к вам изволим.
Но я верил
в свои слова,
отводя свою даму к ее
компании.
А Гордей Евстратыч что-то держал на уме, потому что совсем забросил прииск, куда заглядывал какой-нибудь раз
в неделю; он теперь редко бывал дома, а все
водил компанию с разными приезжими господами, которым Татьяна Власьевна давно и счет потеряла.
— Надо, брат, эту темноту-то свою белоглинскую снимать с себя, — говорил Вукол Шабалин, хлопая Гордея Евстратыча по плечу. — По-настоящему надо жить, как прочие живут… Первое, одеться надо как следует. Я тебе порекомендую своего портного
в Петербурге… Потом надо
компанию водить настоящую, а не с какими-нибудь Пазухиными да Колпаковыми. Тут, брат, всему выучат.
Не добившись цели одним путем, Брагин пустил
в ход другую политику: он начал везде таскать за собою Михалку и
свел его с такой
компанией, где тот совсем закружился.
Кружок ссыльных
в августе месяце, когда наши жили
в деревне, собирался
в нашем глухом саду при квартире. Я
в августе жил
в городе, так как начинались занятия. Весело
проводили в этом саду время, пили пиво, песни пели, особенно про Стеньку Разина я любил; потом играли
в городки на дворе, боролись, возились. Здесь я чувствовал себя
в своей
компании, отличался цирковыми акробатическими штуками, а
в борьбе легко побеждал бородатых народников, конечно, пользуясь приемами, о которых они не имели понятия.
Так
проводил он праздники, потом это стало звать его и
в будни — ведь когда человека схватит за сердце море, он сам становится частью его, как сердце — только часть живого человека, и вот, бросив землю на руки брата, Туба ушел с
компанией таких же, как сам он, влюбленных
в простор, — к берегам Сицилии ловить кораллы: трудная, а славная работа, можно утонуть десять раз
в день, но зато — сколько видишь удивительного, когда из синих вод тяжело поднимается сеть — полукруг с железными зубцами на краю, и
в ней — точно мысли
в черепе — движется живое, разнообразных форм и цветов, а среди него — розовые ветви драгоценных кораллов — подарок моря.
Вечера с Васей мы
проводили за бильярдом, а весь день с утра читали, не выходя из библиотеки. До григорьевской библиотеки, со времени гимназии, я ни одной книги
в руки не брал и теперь читал без передышки. Пьяная
компания перевелась. Евстигнеев опять поступил на телеграф, Дорошка Рыбаков женился на актрисе Орловой и с ней вошел
в состав нашей летней труппы. Оба крошечного роста, невзрачные и удивительно скромные и благовоспитанные. Рассказывали, что, когда их венчали, священник сказал им вместо поучения...
—
В типографии?.. — Хочешь —
в гости
сведу? Хорошая
компания, две девицы — одна модистка, другая шпульница. Слесарь один, молодой парень, гитарист. Потом ещё двое — тоже народ хороший…
Вечер этого шумного дня мне привелось
провести в караванной конторе, где,
в квартире поверенного от общества «Нептун», собралась веселая
компания.
— Шабаш… закурил… Сейчас от него. Сидит
в гостинице, девчонка с ним с Пашкиной барки, и таку
компанию завели — разливанное море. Всякого водкой накачивает, только пей. Я, грешный человек, впервой разрешил у него: ошарашил-таки стаканчика три. Водка не водка, а такое вино забористое… Любит попировать наш Осип Иваныч!
Павлин. Одно место у них. Просто срам, сударь!
В городе-то стыдятся; так возьмут ружье, будто за охотой, да на Раззорихе,
в трактире и проклажаются. И трактиришко-то самый что ни есть дрянной, уж можете судить, —
в деревне, на большой дороге заведение, на вывеске: «Вот он!» написано. Уж так-то не хорошо, что и сказать нельзя. Дня по два там кантуют, ссоры
заводят — и что им там за
компания! Барышня уж послали буфетчика Власа, велели их домой привезти.
— А черт его знает — полковник ли он, или нет! Они все меж собой запанибрата; платьем пообносились, так не узнаешь, кто капрал, кто генерал. Да это бы еще ничего;
отвели б ему фатеру где-нибудь на селе —
в людской или
в передбаннике, а то — помилуйте!.. забрался
в барские хоромы да захватил под себя всю половину покойного мужа Прасковьи Степановны. Ну, пусть он полковник, сударь; а все-таки француз, все пил кровь нашу; так какой, склад русской барыне
водить с ним
компанию?
Я
проводил Берту Ивановну до дому и тем же путем возвратился. Когда я пришел назад,
в магазине была совершенная темнота, а
в зале
компания допивала вино и Фридрих Фридрихович вел с солидным господином беседу о национальных добродетелях.
«А между тем весело и шумно
проводил вечера
в кругу своей
компании, нередко далеко за полночь (Гордон: 5 ноября 1693 года веселились у Лефорта до 6 часов утра), пировал на свадьбах
в Немецкой слободе у офицеров, купцов, разного звания мастеров» (том II, стр. 160).
«Трое суток он тосковал и горько плакал;
в четвертые был уже спокойнее,
провел вечер У друга своего Лефорта с
компаниею;
в следующий день — тоже, и принялся за дела».
То грезилось господину Голядкину, что находится он
в одной прекрасной
компании, известной своим остроумием и благородным тоном всех лиц, ее составляющих; что господин Голядкин
в свою очередь отличился
в отношении любезности и остроумия, что все его полюбили, даже некоторые из врагов его, бывших тут же, его полюбили, что очень приятно было господину Голядкину; что все ему отдали первенство и что, наконец, сам господин Голядкин с приятностью подслушал, как хозяин тут же,
отведя в сторону кой-кого из гостей, похвалил господина Голядкина… и вдруг, ни с того ни с сего, опять явилось известное своею неблагонамеренностью и зверскими побуждениями лицо,
в виде господина Голядкина-младшего, и тут же, сразу,
в один миг, одним появлением своим, Голядкин-младший разрушал все торжество и всю славу господина Голядкина-старшего, затмил собою Голядкина-старшего, втоптал
в грязь Голядкина-старшего и, наконец, ясно доказал, что Голядкин-старший и вместе с тем настоящий — вовсе не настоящий, а поддельный, а что он настоящий, что, наконец, Голядкин-старший вовсе не то, чем он кажется, а такой-то и сякой-то и, следовательно, не должен и не имеет права принадлежать к обществу людей благонамеренных и хорошего тона.
Но, может быть, ты скажешь на это: ведь сам же ты за несколько страниц выше утверждал, что и мерзавцу
в своем отечестве веселее, потому что он найдет там массу вполне однородных сомерзавцев, с которыми ему можно душу
отвести; стало быть, дескать, и я: подберу подходящую
компанию, и будем мы вкупе сомерзавствовать, а до прочего нам дела нет.
Бенни сконфузился: его за это постыдили и
завели с ним срамной разговор. Он ушел, со слезами на глазах,
в другую комнату, сел над столом и закрыл ладонями уши. К нему подошла вся
компания и хватила над ним...
— Действительно глупо, мы собрались
в дружеской
компании, чтоб
проводить в вояж доброго приятеля, а вы считаетесь, — заговорил Трудолюбов, грубо обращаясь ко мне одному. — Вы к нам сами вчера напросились, не расстраивайте же общей гармонии…
Мне, говорит, здесь не с кем
компанию водить, всё, говорит, сволочь, всё, видишь ты, мужики, и живут-то по-мужицки; а тот-то, видишь ты, московский, больше всё
в Москве… и богатый.
— Зачем, — говорит, — вам, братец,
в такую
компанию с собой Мишу брать? Можно сделать, что вас другой кто-нибудь
проводит.
Впрочем, он делался глупым только при отце, которого боялся, как огня, и
отводил душу на своей половине,
в своей
компании.
Однажды
в праздник сидели мы под вечер полной
компанией на любимом нашем месте у реки, над
заводью, где вода, подобно ревнивой любовнице, жадно и настойчиво подмывает берег, кружится и течёт, как бы сама против себя, обнажая корни лип, осин и берёз.
Порешили на том, чтобы Кузин
свёл нас со своей
компанией в ближайший свободный день, местом выбрали пустую летом землянку лесорубов
в скорняковском лесу.
— Гм… А я только что
проводил туда целую
компанию. Там все собираются у цветочной беседки
провожать Н-го. Он едет, вы знаете… у него какая-то беда случилась там,
в Одессе… Ваша кузина (он говорил о блондинке) и смеется, и чуть не плачет, все разом, не разберешь ее. Она мне, впрочем, сказала, что вы за что-то сердиты на Н-го и потому не пошли его
провожать. Конечно, вздор?
Веселились да гуляли или теперь, бывало, этих шутов и шутих
свезут всех вместе у кого-нибудь на празднике, да и напустят друг на дружку, те и дерутся, забавляют господ, а нынче дворянство как-то и
компании друг с другом мало ведут, все больше
в книгах забаву имеют.
Ширялов. А вот Сенька не таков… нет, сударь ты мой, не таков, не таков… Уж истинно бог
в наказание послал.
Компанию водит бог знает с кем, так, с людьми, не стоящими внимания (ставит чашку на стол), внимания не стоящими…
И все эти учения, казалось, не оставляли желать ничего лучшего, но Андрей Николаевич все-таки продолжал быть озабоченным и за обедом, и за чаем, и когда он показывался
в кают-компании, непременно
заводил речь о близости адмиральского смотра.
— Так вы заходите же к нам, когда удосужитесь… Посидим, покалякаем. Оченно будем рады, —
провожая гостя, говорил Марко Данилыч. — По ярманке бы вместе когда погуляли, Зиновья Алексеича
в компанию прихватили бы… Милости просим, мы люди простые, и жалуйте к нам попросту, без чинов.
— Подкрадется, ваше превосходительство, клянусь святым Патриком, подкрадется, — прогнусил
в ответ Акатову, немножко задыхаясь, дремучий семинарист Феоктист Меридианов, которого Акатов едва ли когда видел, не знал по имени и не пустил бы к себе на порог ни
в дом, ни
в департамент, но бог Морфей ничем этим не стесняется и
сводит людей
в такие
компании, что только ахнешь проснувшись, и Акатов ахнул, и совсем позабыл и о Подозерове, и о его письме, и вот причина, почему Подозеров ждет дружеского ответа «разумеется» очень нетерпеливо, «но совершенно напрасно».
Сергей притащил к пруду
в подоле рубашки яблок и груш.
Компания расположилась на берегу и уписывала фрукты. Токарев подошел, поздоровался. Таня быстро встала и
отвела его
в сторону — оживленная, радостная.
— Катя! Меня спрашивают: «Вы против смертных казней, производимых советскою властью?» А я буду вилять, уклоняться от ответа? Это ты называешь — не задирать!.. Я тут всего третий день. И столько насмотрелся, что стыдно становится жить. Да, Катя, стыдно жить становится!.. Каждый день по нескольку человек уводят на расстрел, большинство совершенно даже не знает,
в чем их вина. А Вера с ними, а ты
водишь с ними
компанию…
— Вот вы
в какой приятной
компании проводите вечера!