Неточные совпадения
Урок состоял в выучиваньи наизусть нескольких стихов из Евангелия и повторении начала Ветхого
Завета. Стихи из Евангелия Сережа знал порядочно, но в ту минуту как он говорил их, он загляделся на кость лба
отца, которая загибалась так круто у виска, что он запутался и конец одного стиха на одинаковом слове переставил к началу другого. Для Алексея Александровича было очевидно, что он не понимал того, что говорил, и это раздражило его.
Но
отец не заставил повторить и перешел к уроку из Ветхого
Завета.
Прежде он помнил имена, но теперь забыл совсем, в особенности потому, что Енох был любимое его лицо изо всего Ветхого
Завета, и ко взятию Еноха живым на небо в голове его привязывался целый длинный ход мысли, которому он и предался теперь, остановившимися глазами глядя на цепочку часов
отца и до половины застегнутую пуговицу жилета.
— Не обманывай, рыцарь, и себя и меня, — говорила она, качая тихо прекрасной головой своей, — знаю и, к великому моему горю, знаю слишком хорошо, что тебе нельзя любить меня; и знаю я, какой долг и
завет твой: тебя зовут
отец, товарищи, отчизна, а мы — враги тебе.
Норма жизни была готова и преподана им родителями, а те приняли ее, тоже готовую, от дедушки, а дедушка от прадедушки, с
заветом блюсти ее целость и неприкосновенность, как огонь Весты. Как что делалось при дедах и
отцах, так делалось при
отце Ильи Ильича, так, может быть, делается еще и теперь в Обломовке.
Не для здешних только
отцов говорю, а ко всем
отцам восклицаю: «
Отцы, не огорчайте детей своих!» Да исполним прежде сами
завет Христов и тогда только разрешим себе спрашивать и с детей наших.
Ветхий
Завет еврейский был откровением Бога
Отца; Ветхий
Завет языческий был откровением мировой души, раскрывавшейся для восприятия Логоса.
В Ветхом
Завете и язычестве Бог открывается человеку как Сила, но он еще не
Отец; люди сознают себя не детьми Бога, а рабами; отношение к Богу основано не на любви и свободе, и на насилии и устрашении.
[Потрясающий образ Иоахима из Флориды хорошо нарисован в книге Жебара «Мистическая Италия».] «Если Третье Царство — иллюзия, какое утешение может остаться христианам перед лицом всеобщего расстройства мира, который мы не ненавидим лишь из милосердия?» «Есть три царства: царство Ветхого
Завета,
Отца, царство страха; царство Нового
Завета, Сына, царство искупления; царство Евангелия от Иоанна, Св.
«Этот союз ценился у них так, что, бывало,
отец готовился мстить собственным сыновьям, исполняя
завет кровавого мщения за убийство названного брата».
Мы благодарим, потому что мы благодарны по самой природе, потому что наши предания,
заветы наших
отцов, наше воспитание, правила, внушенные нам с детства, — все, en un mot, [одним словом.] создало нас благодарными…»
«Вот он и этот по
отцовым стопам начинает, — мнилось боярыне, — девичья честь не
завет ему, и материн дом не нетленный кут: идет на все, что меск невзнузданный…
Новый
Завет учили не так, как Ветхий, не по толстенькой книжке с картинками.
Отец сам рассказывал Алеше о Иисусе Христе и часто прочитывал целые страницы из Евангелия.
Учим теперь, в конце девятнадцатого столетия, тому, что бог сотворил мир в шесть дней, потом сделал потоп, посадил туда всех зверей, и все глупости, гадости Ветхого
завета, и потом тому, что Христос велел всех крестить водой, или верить в нелепость и мерзость искупления, без чего нельзя спастись, и потом улетел на небо и сел там, на небе, которого нет, одесную
отца.
— Ни единый час не изнесу ее из моленной, — тихо, но с твердой решимостью сказала мать Августа. — Больше ста семидесяти годов стоит она на одном месте. Ни при старых матерях, ни при мне ее не трогивали, опричь пожарного случая. Не порушу
завета первоначальника шарпанского
отца Арсения. Он заповедовал не износить иконы из храма ни под каким видом. У нас на то запись руки его…
Как приемлющая свою сущность от
Отца, она есть создание и дщерь Божия; как познающая Божественный Логос и Им познаваемая, она есть невеста Сына (Песнь Песней) и жена Агнца (Новый
Завет, Апокалипсис); как приемлющая излияние даров Св.
Если нет причин считать язычество религией Сына, то в такой же мере и иудейство не является религией
Отца, и для этого, также довольно распространенного, мнения не существует оснований ни в Ветхом, ни в Новом
Завете.
Зиновий Алексеич и Татьяна Андревна свято хранили
заветы прадедов и, заботясь о Меркулове, забывали дальность свойства: из роду, из племени не выкинешь, говорил они, к тому ж Микитушка сиротинка — ни
отца нет, ни матери, ни брата, ни сестры; к тому ж человек он заезжий — как же не обласкать его, как не приголубить, как не при́зреть в теплом, родном, семейном кружке?
— Дело торговое, милый ты мой, — усмехнулся Дмитрий Петрович. — Они ведь не нашего поля ягода. Старого леса ко́черги… Ни тот, ни другой даже не поморщились, когда все раскрылось… Шутят только да посмеиваются, когда про тюленя́ речь заведут… По ихнему старому
завету, на торгу ни
отца с матерью нет, ни брата с сестрой, родной сын подвернется — и того объегорь… Исстари уж так повелось. Нам с тобой их не переделать.
«Горе узришь великое, — учит
отец Зосима, — и в горе сем счастлив будешь. Вот тебе
завет: в горе счастья ищи. Много несчастий принесет тебе жизнь, но ими-то ты и счастлив будешь и жизнь благословишь».
— Читали мы кой-что. Помнишь,
отец Евангел, новый завет-то ихний… Эка белиберда какая!
Получается невозможность следовать евангельскому
завету — «будьте совершенны, как совершен
Отец Ваш Небесный», недопустимость для человека богоуподобления.
И он опять стал толковать о том, что Новый
завет есть естественное продолжение Ветхого, что иудаизм отжил свой век. Подбирая фразы, он как будто старался собрать все силы своего убеждения и заглушить ими беспокойство души, доказать себе, что, переменив религию
отцов, он не сделал ничего страшного и особенного, а поступил, как человек мыслящий и свободный от предрассудков, и что поэтому он смело может оставаться в комнате один на один со своею совестью. Он убеждал себя и глазами просил у меня помощи…
Творчество не в
Отце и не в Сыне, а в Духе и потому выходит из границ Ветхого и Нового
Завета.