Неточные совпадения
Что же коснулось этих людей, чье дыхание пересоздало их? Ни мысли, ни
заботы о
своем общественном положении, о
своей личной выгоде, об обеспечении; вся жизнь, все усилия устремлены к общему без всяких личных выгод; одни
забывают свое богатство, другие —
свою бедность и идут, не останавливаясь, к разрешению теоретических вопросов. Интерес истины, интерес науки, интерес искусства, humanitas [гуманизм (лат.).] — поглощает все.
С вечной
заботой о загадочных выражениях «Слова» он ходил по улицам сонного городка, не замечая ничего окружающего и
забывая порой о цели
своего выхода из дому.
Ни мысли, ни
заботы о
своем общественном положении, о
своей личной выгоде, об обеспечении; вся жизнь, все усилия устремлены к общему без всяких личных выгод; одни
забывают свое богатство, другие
свою бедность — идут, не останавливаясь, к разрешению теоретических вопросов.
Входя в дом Аггея Никитича, почтенный аптекарь не совсем покойным взором осматривал комнаты; он, кажется, боялся встретить тут жену
свою; но, впрочем, увидев больного действительно в опасном положении, он
забыл все и исключительно предался
заботам врача; обложив в нескольких местах громадную фигуру Аггея Никитича горчичниками, он съездил в аптеку, привез оттуда нужные лекарства и, таким образом, просидел вместе с поручиком у больного до самого утра, когда тот начал несколько посвободнее дышать и, по-видимому, заснул довольно спокойным сном.
Когда человек при виде нравственного страдания или опасности, угрожающей здоровью и жизни любимого существа, страдает сам всеми силами
своей души,
забывая сон, покой и пищу,
забывая всего себя, когда напрягаются нервы, возвышается его духовная природа — тогда нет места требованиям и нет места мелочным вниманиям,
заботам и угождениям.
Как свежую могилу покрывает трава, так жизнь заставляет
забывать недавние потери благодаря тем тысячам мелких
забот и хлопот, которыми опутан человек. Поговорили о Порфире Порфирыче, пожалели старика — и
забыли, уносимые вперед
своими маленькими делами, соображениями и расчетами. Так, мне пришлось «устраивать»
свой роман в «Кошнице». Ответ был получен сравнительно скоро, и Фрей сказал...
— Охотно
забуду, — возразил я, — но ведь если мы подобные личности в стороне оставим, то вопрос-то, пожалуй, совсем иначе поставить придется. Если речь идет только о практиках убежденных, то они не претендуют ни на подачки в настоящем, ни на чествования в будущем. Они заранее обрекают
свои имена на забвение и, считая себя простыми иксами и игреками, освобождают себя от всяких
забот относительно"замаранности"или"незамаранности". По-моему, это
своего рода самоотвержение.
Он никогда не прерывал с некоторыми из них
своих сношений, никогда не
забывал о
заботах оправдаться в возведенном на него вздоре и, наконец, попал под уголовный суд по оговору того же Ничипоренки.
Общий любимец их писал из Приречья к Михаилу Аполлонычу, что «не
забывает их среди приятной жизни в
своем семействе и хлопот по наследству, заочно познакомил их с матерью и сестрами, которые, не видевши их, еще полюбили. Когда кончатся мои деловые
заботы, — прибавлял он, — непременно привезу их в Москву, чтобы они сами могли оценить душевные качества, которыми жители дома на Пресне скрасили мою московскую жизнь и заменили мне мое кровное семейство».
Дьявол медицины объяснил, что их дело состоит в том, чтобы внушать людям, что самое нужное для них дело — это
забота о
своем теле. А так как
забота о
своем теле не имеет конца, то люди, заботящиеся с помощью медицины о
своем теле, не только
забывают о жизни других людей, но и о
своей собственной.
Среди
забот по наследству, сменяемых мирными удовольствиями семейной жизни, он не
забыл обитателей домика на Пресне и пробегал мысленно последние месяцы
своего пребывания в Москве.
Она была рада тому, что ей представился предлог
заботы, такой, для которой ей не совестно было
забыть свое горе.