Неточные совпадения
То, что ему казалось в ней здравым смыслом, — ее деловитость, независимая и даже влиятельная позиция в городе, ее начитанность, — все это заставляло его
забывать, что
Марина — сектантка, какая-то «кормщица», «богородица».
Ушел в спальню, разделся, лег,
забыв погасить лампу, и, полулежа, как больной, пристально глядя на золотое лезвие огня, подумал, что
Марина — права, когда она говорит о разнузданности разума.
— Оставь, — сказала
Марина, махнув на него рукой. — Оставь — и
забудь это. — Затем, покачивая головою, она продолжала тихо и задумчиво...
Особенно видны были Варавка и Кутузов, о котором давно уже следовало бы
забыть, Лютов и
Марина — нет ли в них чего-то сродного?
Вечером эти сомнения приняли характер вполне реальный, характер обидного, незаслуженного удара. Сидя за столом, Самгин составлял план повести о деле
Марины, когда пришел Дронов, сбросил пальто на руки длинной Фелицаты, быстро прошел в столовую,
забыв снять шапку, прислонился спиной к изразцам печки и спросил, угрюмо покашливая...
Тут случилось в дворне не новое событие. Савелий чуть не перешиб спину
Марине поленом, потому что хватился ее на заре, в день отъезда гостей, пошел отыскивать и видел, как она шмыгнула из комнаты, где поместили лакея Викентьевой. Она пряталась целое утро по чердакам, в огороде, наконец пришла, думая, что он
забыл.
Вера, на другой день утром рано, дала
Марине записку и велела отдать кому-то и принести ответ. После ответа она стала веселее, ходила гулять на берег Волги и вечером, попросившись у бабушки на ту сторону, к Наталье Ивановне, простилась со всеми и, уезжая, улыбнулась Райскому, прибавив, что не
забудет его.
— Скажи
Марине, Яков, чтобы барышне, как спросит, не
забыли разогреть жаркое, а пирожное отнести на ледник, а то распустится! — приказывала бабушка. — А ты, Егорка, как Борис Павлович вернется, не
забудь доложить, что ужин готов, чтоб он не подумал, что ему не оставили, да не лег спать голодный!
Но он не ограничивался одной Зосей, а бежал так же стремительно в нижний этаж, где жили пани
Марина и Давид. Конечно, пани
Марина очень любила русскую водку, но она не
забыла еще, как танцевала с крутоусым Сангушко, и знала толк в забавках. Гордый и грубый с пани
Мариной в обыкновенное время, Альфонс Богданыч теперь рассыпался пред ней мелким бесом и в конце концов добивался-таки своего.
О, дай
забыть хоть на единый час
Моей судьбы заботы и тревоги!
Забудь сама, что видишь пред собой
Царевича.
Марина! зри во мне
Любовника, избранного тобою,
Счастливого твоим единым взором.
О, выслушай моления любви,
Дай высказать все то, чем сердце полно.
Федор Карлович не
забывал и
Марину Владиславовну и состязался с Колесиным в выражении ей всякого вещественного внимания и даже одержал верх, так как Аркадий Александрович, по праву старого знакомства, полагал, что положение его в семье Гранпа упрочено, иногда неглижировал исполнением желаний стареющей красавицы, Гофтреппе же умел исполнить малейшую ее прихоть.
Колесин торжествовал и буквально засыпал «предмет своих вожделений» цветами и подарками, не
забывая и
Марину Владиславовну.