— Меня, — кротко и скромно отвечал Беттельгейм (но под этой скромностью таилось, кажется, не смирение). — Потом, — продолжал он, — уж постоянно стали заходить сюда корабли христианских наций, и именно от английского правительства разрешено раз в год посылать одно военное судно, с китайской станции, на Лю-чу наблюдать, как поступают с нами, и вот
жители кланяются теперь в пояс. Они невежественны, грязны, грубы…
Опять спросим, отчего ж такой смиренный, ветхий домик, мрачно глядевший на пустыре, такой бедный экипаж и прислуга, и вместе такое общее уважение жителей Холодни к Пшеницыным? Загадка была легка; ее давно разгадала Прасковья Михайловна: отец мужа ее был — миллионер. Миллионер того времени!.. Максим Ильич имел еще брата, который жил в Москве. Старик богач здравствовал. Он давал сыновьям на содержание только то, что ему вздумается, да и в том требовал отчета. Итак,
жители кланялись богатым надеждам.
Неточные совпадения
Жители пугались менее прежнего; ребятишки с улыбкой
кланялись в пояс, заигрывали и вдруг с хохотом разбегались в стороны, лишь только тронешь одного.
Через минуту двери домов в Дэбльтоуне раскрывались, и
жители выходили навстречу своих приезжих. Вагон опустел. Молодой человек еще долго
кланялся мистеру Дикинсону и напоминал о поклоне мисс Люси. Потом он отправился в город и посеял там некоторое беспокойство и тревогу.
Они
поклонились друг другу и разошлись. Ермий пришел в свою пустыню и удивился, увидав в той расщелине, где он стоял, гнездо воронов.
Жители деревни говорили ему, что они отпугивали этих птиц, но они не оставляют скалы.
С этого времени
жители еще ниже
кланялись семейству Пшеницыных.