Неточные совпадения
Левин презрительно улыбнулся. «
Знаю, — подумал он, — эту манеру не одного его, но и всех городских
жителей, которые, побывав раза два в десять лет в деревне и заметив два-три слова деревенские, употребляют их кстати и некстати, твердо уверенные, что они уже всё
знают. Обидной, станет 30 сажен. Говорит слова, а сам ничего не понимает».
Сергей Иванович был умен, образован, здоров, деятелен и не
знал, куда употребить всю свою деятельность. Разговоры в гостиных, съездах, собраниях, комитетах, везде, где можно было говорить, занимали часть его времени; но он, давнишний городской
житель, не позволял себе уходить всему в разговоры, как это делал его неопытный брат, когда бывал в Москве; оставалось еще много досуга и умственных сил.
«Позволено ли нам, бедным
жителям земли, быть так дерзкими, чтобы спросить вас, о чем мечтаете?» — «Где находятся те счастливые места, в которых порхает мысль ваша?» — «Можно ли
знать имя той, которая погрузила вас в эту сладкую долину задумчивости?» Но он отвечал на все решительным невниманием, и приятные фразы канули, как в воду.
— Вы, разумеется,
знаете всех
жителей, — спокойно заговорил Грэй. — Меня интересует имя молодой девушки в косынке, в платье с розовыми цветочками, темно-русой и невысокой, в возрасте от семнадцати до двадцати лет. Я встретил ее неподалеку отсюда. Как ее имя?
Я
знал, что с Савельичем спорить было нечего, и позволил ему приготовляться в дорогу. Через полчаса я сел на своего доброго коня, а Савельич на тощую и хромую клячу, которую даром отдал ему один из городских
жителей, не имея более средств кормить ее. Мы приехали к городским воротам; караульные нас пропустили; мы выехали из Оренбурга.
— Ну, пусть не так! — равнодушно соглашался Дмитрий, и Климу казалось, что, когда брат рассказывает даже именно так, как было, он все равно не верит в то, что говорит. Он
знал множество глупых и смешных анекдотов, но рассказывал не смеясь, а как бы даже конфузясь. Вообще в нем явилась непонятная Климу озабоченность, и людей на улицах он рассматривал таким испытующим взглядом, как будто считал необходимым понять каждого из шестидесяти тысяч
жителей города.
Из шестидесяти тысяч
жителей города он
знал шестьдесят или сто единиц и был уверен, что хорошо
знает весь город, тихий, пыльный, деревянный на три четверти.
— Тоську в Буй выслали. Костромской губернии, — рассказывал он. — Туда как будто раньше и не ссылали, черт его
знает что за город,
жителя в нем две тысячи триста человек. Одна там, только какой-то поляк угряз, опростился, пчеловодством занимается. Она — ничего, не скучает, книг просит. Послал все новинки — не угодил! Пишет: «Что ты смеешься надо мной?» Вот как… Должно быть, она серьезно втяпалась в политику…
О Якутске собственно я
знал только, да и вы, вероятно, не больше
знаете, что он главный город области этого имени, лежит под 62˚ с‹еверной› широты, производит торг пушными товарами и что, как я
узнал теперь, в нем нет… гостиницы. Я даже забыл, а может быть и не
знал никогда, что в нем всего две тысячи семьсот
жителей.
Я ушел с бароном Крюднером вперед и не
знаю, что им отвечали. Корейцы окружили нас тотчас, лишь только мы остановились. Они тоже, как
жители Гамильтона, рассматривали с большим любопытством наше платье, трогали за руки, за голову, за ноги и живо бормотали между собою.
Жители, не
зная их звания, обходились с ними очень дружелюбно, всем их снабжали; но
узнав, кто они, стали чуждаться их.
Но один потерпел при выходе какое-то повреждение, воротился и получил помощь от
жителей: он был так тронут этим, что, на прощанье, съехал с людьми на берег, поколотил и обобрал поселенцев. У одного забрал всех кур, уток и тринадцатилетнюю дочь, у другого отнял свиней и жену, у старика же Севри, сверх того, две тысячи долларов — и ушел. Но прибывший вслед за тем английский военный корабль дал об этом
знать на Сандвичевы острова и в Сан-Франциско, и преступник был схвачен, с судном, где-то в Новой Зеландии.
А вот вы едете от Охотского моря, как ехал я, по таким местам, которые еще ждут имен в наших географиях, да и весь край этот не все у нас, в Европе, назовут по имени и не все
знают его пределы и
жителей, реки, горы; а вы едете по нем и видите поверстные столбы, мосты, из которых один тянется на тысячу шагов.
Но довольно Ликейских островов и о Ликейских островах, довольно и для меня и для вас! Если захотите
знать подробнее долготу, широту места, пространство, число островов, не поленитесь сами взглянуть на карту, а о нравах
жителей, об обычаях, о произведениях, об истории — прочтите у Бичи, у Бельчера. Помните условие: я пишу только письма к вам о том, что вижу сам и что переживаю изо дня в день.
Но не
знать петербургскому
жителю, что такое палуба, мачта, реи, трюм, трап, где корма, где нос, главные части и принадлежности корабля, — не совсем позволительно, когда под боком стоит флот.
Мои спутники
знали, что если нет проливного дождя, то назначенное выступление обыкновенно не отменяется. Только что-нибудь особенное могло задержать нас на биваке. В 8 часов утра, расплатившись с китайцами, мы выступили в путь по уже знакомой нам тропе, проложенной местными
жителями по долине реки Дунгоу к бухте Терней.
С первого же взгляда я
узнал маньчжурскую пантеру, называемую местными
жителями барсом. Этот великолепный представитель кошачьих был из числа крупных. Длина его тела от носа до корня хвоста равнялась 1,4 м. Шкура пантеры, ржаво-желтая по бокам и на спине и белая на брюхе, была покрыта черными пятнами, причем пятна эти располагались рядами, как полосы у тигра. С боков, на лапах и на голове они были сплошные и мелкие, а на шее, спине и хвосте — крупные, кольцевые.
В путешествие просилось много людей. Я записывал всех, а затем наводил справки у ротных командиров и исключал
жителей городов и занимавшихся торговлей. В конце концов в отряде остались только охотники и рыболовы. При выборе обращалось внимание на то, чтобы все умели плавать и
знали какое-нибудь ремесло.
Верочке и теперь хорошо. Я потому и рассказываю (с ее согласия) ее жизнь, что, сколько я
знаю, она одна из первых женщин, жизнь которых устроилась хорошо. Первые случаи имеют исторический интерес. Первая ласточка очень интересует северных
жителей.
— Полноте, — сказал мне шепотом Гагин, — не дразните ее; вы ее не
знаете: она, пожалуй, еще на башню взберется. А вот вы лучше подивитесь смышлености здешних
жителей.
Все ожидали облегчения в судьбе осужденных, — коронация была на дворе. Даже мой отец, несмотря на свою осторожность и на свой скептицизм, говорил, что смертный приговор не будет приведен в действие, что все это делается для того, чтоб поразить умы. Но он, как и все другие, плохо
знал юного монарха. Николай уехал из Петербурга и, не въезжая в Москву, остановился в Петровском дворце…
Жители Москвы едва верили своим глазам, читая в «Московских ведомостях» страшную новость 14 июля.
Со стороны
жителей я не видал ни ненависти, ни особенного расположения к ним. Они смотрели на них как на посторонних — к тому же почти ни один поляк не
знал по-русски.
И минувшее проходит предо мной. Уже теперь во многом оно непонятно для молодежи, а скоро исчезнет совсем. И чтобы
знали жители новой столицы, каких трудов стоило их отцам выстроить новую жизнь на месте старой, они должны
узнать, какова была старая Москва, как и какие люди бытовали в ней.
Был великий шум и скандал, на двор к нам пришла из дома Бетленга целая армия мужчин и женщин, ее вел молодой красивый офицер и, так как братья в момент преступления смирно гуляли по улице, ничего не
зная о моем диком озорстве, — дедушка выпорол одного меня, отменно удовлетворив этим всех
жителей Бетленгова дома.
По наблюдениям моим над междоусобицами
жителей я
знал, что они, мстя друг другу за обиды, рубят хвосты кошкам, травят собак, убивают петухов и кур или, забравшись ночью в погреб врага, наливают керосин в кадки с капустой и огурцами, выпускают квас из бочек, но — всё это мне не нравилось, нужно было придумать что-нибудь более внушительное и страшное.
В долине Дуйки Поляков нашел ножеобразный осколок обсидиана, наконечники стрел из камня, точильные камни, каменные топоры и проч.; эти находки дали ему право заключить, что в долине Дуйки, в отдаленные времена, жили люди, которые не
знали металлов; это были
жители каменного века.
Городская и особенно столичная публика мало
знает коростеля; но зато все деревенские
жители, от мала до велика, вдоволь наслушались его неугомонных криков.
По куренной работе Тит давно
знал Мосея, как и других
жителей, но близких сношений с кержаками старательно избегал.
— Я обещал несчастному
жителю Кабансканаписать прямо, но истинно не
знаю, что ему сказать, кроме этого уведомления.
— Здешний
житель — как не
знать! Да не слишком ли шибко завертелось оно у вас, колесо-то это? Вам только бы сбыть товар, а про то, что другому, за свои деньги, тоже в сапогах ходить хочется, вы и забыли совсем! Сказал бы я тебе одно слово, да боюсь, не обидно ли оно для тебя будет!
— Даже очень довольно смотрели. Мы, ваше благородие, здешние
жители. Может, около каждого куста раз десять обошли. Очень довольно
знаем. В Филипцеве это точно, что есть лесок, а в прочиих местах лет двадцать настоящего лесу дожидаться надо!
— Да что говорить, ваше превосходительство, — подзадоривал Осип Иваныч, — я сам тамошний
житель и верно это
знаю. Сделай теперича генерал направление влево, к тому, значит, месту, где и без того готовый мост через Вьюлку выстроен, первое дело — не нужно бы совсем переправы делать, второе дело — кровопролития не было бы, а третье дело — артиллерия осталась бы цела!
— Как тебе сказать? С непривычки оно точно… опасаешься немного, ну а потом видишь, что другие люди не боятся, и сам станешь посмелее… Много там, братец мой, всякой всячины. Придем — сам увидишь. Одно только плохо — лихорадка. Потому кругом болота, гниль, а притом же жарища. Тамошним-то
жителям ничего, не действует на них, а пришлому человеку приходится плохо. Одначе будет нам с тобой, Сергей, языками трепать. Лезь-ка в калитку. На этой даче господа живут очень хорошие… Ты меня спроси: уж я все
знаю!
Он всё попадал на опытных городских
жителей, которые
знали обычные проделки мужиков, продающих дрова, и не верили тому, что он привез, как он уверял, дрова из деревни.
"Если вы захотите
узнать от крутогорских
жителей, что я за человек, вам наверное ответят: «О, это собака!» И я не только смиренно преклоняюсь перед этим прозвищем, но, коли хотите, несколько даже горжусь им.
Теперь, когда я
знал, что есть другая жизнь, иные люди, чувства, мысли, этот дом, со всеми его
жителями, возбуждал во мне отвращение все более тяжелое.
Садо
знал, что, принимая Хаджи-Мурата, он рисковал жизнью, так как после ссоры Шамиля с Хаджи-Муратом было объявлено всем
жителям Чечни, под угрозой казни, не принимать Хаджи-Мурата.
Он
знал, что
жители аула всякую минуту могли
узнать про присутствие Хаджи-Мурата в его доме и могли потребовать его выдачи.
Пугачев,
узнав о том, обратился к Алатырю; но, прикрывая свое движение, послал к Ядринску шайку, которая и была отбита воеводою и
жителями, а после сего встречена графом Меллиным и совсем рассеяна.
Вы
знаете уже сильную и продолжительную сенсацию, которую произвел Бельтов на почтенных
жителей NN; позвольте же сказать и о сенсации, которую произвел город на почтенного Бельтова.
— Самый красивый и умный мальчик — это мой сын! Ему было шесть лет уже, когда к нам на берег явились сарацины [Сарацины — древнее название
жителей Аравии, а позднее, в период крестовых походов, — всех арабов-мусульман.] — пираты, они убили отца моего, мужа и еще многих, а мальчика похитили, и вот четыре года, как я его ищу на земле. Теперь он у тебя, я это
знаю, потому что воины Баязета схватили пиратов, а ты — победил Баязета и отнял у него всё, ты должен
знать, где мой сын, должен отдать мне его!
От них только и
узнают жители Калинова о том, что на свете делается; иначе они думали бы, что весь свет таков же, как и их Калинов, и что иначе жить, чем они, совершенно невозможно.
— Надо
знать — какой народ? Одно дело — рабочие люди, другое — просто
жители. Это нужно различать…
— Я советую вам спросить об этом у сарагосских
жителей, — отвечал француз, бросив гордый взгляд на Рославлева. — Впрочем, — продолжал он, — я не
знаю, почему называют войною простую экзекуцию, посланную в Испанию для усмирения бунтовщиков, которых, к стыду всех просвещенных народов, английское правительство поддерживает единственно из своих торговых видов?
Не
зная сама, что делаю, я вмешалась в толпу бедных
жителей, которых французы выгоняли из Данцига.
По Смоленской дороге отступали наши войска, через Смоленскую заставу проезжали курьеры с известиями из большой армии; а посему все оставшиеся
жители московские спешили к Драгомиловскому мосту, чтоб
узнать скорее об участи нашего войска.
— Только!.. — протянул Бегушев. — Но квартал, вероятно, вы обходите каждодневно и
знаете всех его
жителей?
Все они хорошо
знали Бегушева и бесконечно его уважали, как постоянного
жителя Европы.
Как я скоро понял, его интересовало
знать, чем занимаются
жители Пустыря и верно ли, что об этом месте отзываются неодобрительно.
Испуганные
жители не
знали, в какую сторону им бежать.