Неточные совпадения
Залив Рында. — Вечные переселенцы. — Приспособляемость к местным условиям
жизни. — Взгляд на туземцев. — Первобытный коммунизм. — Таинственные следы. — Люди, скрывающиеся в тайге. — Золотая лихорадка. — Экспедиция к заливу. — Пластун. — Туман. — Потерянный трофей. — Бессонная ночь. — Случайная находка. — Стрельба по утке. — Состязание. Выстрелы гольда. — Дерсу успокаивает подвыпивших стрелков. — «Сказка о
рыбаке и рыбке». — Мнение гольда.
«Что вижу я? — спросил герой, —
Зачем ты здесь, зачем оставил
Тревоги
жизни боевой
И меч, который ты прославил?»
— «Мой друг, — ответствовал
рыбак, —
Душе наскучил бранной славы
Пустой и гибельный призрак.
Издали еще увидели они старуху, сидевшую с внучком на завалинке. Петра и Василия не было дома: из слов Анны оказалось, что они отправились — один в Озеро, другой — в Горы; оба пошли попытать счастья, не найдут ли
рыбака, который откупил бы их место и взял за себя избы. Далее сообщала она, что Петр и Василий после продажи дома и сдачи места отправятся на жительство в «рыбацкие слободы», к которым оба уже привыкли и где, по словам их,
жизнь привольнее здешней. Старушка следовала за ними.
Никогда еще во всю свою долгую, но бесполезную
жизнь дядя Аким не трудился так много, как в это утро, когда, обнадеженный словами Анны, остался гостить в доме
рыбака.
Трудно решить, слова ли дедушки Кондратия изменили образ мыслей Глеба или подействовали на него воспоминания о возлюбленном сыне — воспоминания, которые во всех случаях его
жизни, во всякое время и во всякий час способны были размягчить крепкую душу старого
рыбака, наполнить ее грустью и сорвать с нее загрубелую оболочку; или же, наконец, способствовало самое время, преклонные годы Глеба, которые заметно ослабляли его крутой, ретивый нрав, охлаждали кровь и энергию, — но только он послушался советов дедушки Кондратия.
— Я? Да, я тоже был порядочно измят, на берег меня втащили без памяти. Нас принесло к материку, за Амальфи [Амальфи — город на побережье Салернского залива.] — чуждое место, но, конечно, свои люди — тоже
рыбаки, такие случаи их не удивляют, но делают добрыми: люди, которые ведут опасную
жизнь, всегда добры!
Изгнанный из театра перед уходом на донские гирла, где отец и братья его были
рыбаками, Семилетов пришел к Анне Николаевне, бросился в ноги и стал просить прощенья. На эту сцену случайно вошел Григорьев, произошло объяснение, закончившееся тем, что Григорьев простил его. Ваня поклялся, что никогда в
жизни ни капли хмельного не выпьет. И сдержал свое слово: пока жив был Григорий Иванович, он служил у него в театре.
— Судьба! — уверенно повторил старик возглас своего собеседника и усмехнулся. — Она над
жизнью — как
рыбак над рекой: кинет в суету нашу крючок с приманкой, а человек сейчас — хвать за приманку жадным-то ртом… тут она ка-ак рванет свое удилище — ну, и бьется человек оземь, и сердце у него, глядишь, надорвано… Так-то, сударь мой!
Трама рассказывал также, что вокруг затонувшей эскадры он видел множество оборванных рыбачьих якорей, и это известие умилило
рыбаков, потому что каждому из них, наверное, хоть раз в
жизни пришлось оставить здесь свой якорь, который заело в камнях и обломках…
В сущности, он был доволен своей
жизнью, он сирота, бобыль и ни от кого не зависим в своем тихом, любимом деле
рыбака. Но к мужикам относился неприязненно и предупреждал меня...
Была в нем приятная и трогательная наивность, что-то прозрачное, детское; он все более напоминал мне славного мужика из тех, о которых пишут в книжках. Как почти все
рыбаки, он был поэт, любил Волгу, тихие ночи, одиночество, созерцательную
жизнь.
Окрестные и дальние
рыбаки свозили в город рыбу: весною — мелкую камсу, миллионами наполнявшую доверху их баркасы, летом — уродливую камбалу, осенью — макрель, жирную кефаль и устрицы, а зимой — десяти — и двадцатипудовую белугу, выловленную часто с большой опасностью для
жизни за много верст от берега.
Но горячая любовь к природе и живым творениям, населяющим божий мир, не остывала в душе моей, и через пятьдесят лет, обогащенный опытами охотничьей
жизни страстного стрелка и
рыбака, я оглянулся с любовью на свое детство — и попытки мальчика осуществил шестидесятилетний старик: вышли в свет «Записки об уженье рыбы» и «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии».
О, сколько ловушек в
жизни человека: как хитрый
рыбак, судьба ловит его то на блестящую приманку какой-то правды, то на волосатого червячка темной лжи, то на призрак
жизни, то на призрак смерти.