Неточные совпадения
Ибо не признаёт современный суд, что равно чудны стекла, озирающие солнцы и передающие движенья незамеченных
насекомых; ибо не признаёт современный суд, что много нужно глубины душевной, дабы озарить картину, взятую из презренной
жизни, и возвести ее в перл созданья; ибо не признаёт современный суд, что высокий восторженный смех достоин стать рядом с высоким лирическим движеньем и что целая пропасть между ним и кривляньем балаганного скомороха!
Благословляю творение, сейчас готов Бога благословить и его творение, но… надо истребить одно смрадное
насекомое, чтобы не ползало, другим
жизни не портило…
3 часа мы шли без отдыха, пока в стороне не послышался шум воды. Вероятно, это была та самая река Чау-сун, о которой говорил китаец-охотник. Солнце достигло своей кульминационной точки на небе и палило вовсю. Лошади шли, тяжело дыша и понурив головы. В воздухе стояла такая жара, что далее в тени могучих кедровников нельзя было найти прохлады. Не слышно было ни зверей, ни птиц; только одни
насекомые носились в воздухе, и чем сильнее припекало солнце, тем больше они проявляли
жизни.
Епиходов. Вы, Авдотья Федоровна, не желаете меня видеть… как будто я какое
насекомое. (Вздыхает.) Эх,
жизнь!
Случалось ли вам летом лечь спать днем в пасмурную дождливую погоду и, проснувшись на закате солнца, открыть глаза и в расширяющемся четырехугольнике окна, из-под полотняной сторы, которая, надувшись, бьется прутом об подоконник, увидать мокрую от дождя, тенистую, лиловатую сторону липовой аллеи и сырую садовую дорожку, освещенную яркими косыми лучами, услыхать вдруг веселую
жизнь птиц в саду и увидать
насекомых, которые вьются в отверстии окна, просвечивая на солнце, почувствовать запах последождевого воздуха и подумать: «Как мне не стыдно было проспать такой вечер», — и торопливо вскочить, чтобы идти в сад порадоваться
жизнью?
Но сцена вдруг переменяется, и наступает какой-то «Праздник
жизни», на котором поют даже
насекомые, является черепаха с какими-то латинскими сакраментальными словами, и даже, если припомню, пропел о чем-то один минерал, то есть предмет уже вовсе неодушевленный.
— Меня больше всего поражает в муравьях, жуках и других господах
насекомых их удивительная серьезность; бегают взад и вперед с такими важными физиономиями, точно и их
жизнь что-то значит!
И тогда в трескотне
насекомых, в подозрительных фигурах и курганах, в голубом небе, в лунном свете, в полете ночной птицы, во всем, что видишь и слышишь, начинают чудиться торжество красоты, молодость, расцвет сил и страстная жажда
жизни; душа дает отклик прекрасной, суровой родине, и хочется лететь над степью вместе с ночной птицей.
Если вам покажется, что вы подметили глубокое общественное течение и, следуя за ним, вы посвятите вашу
жизнь таким задачам в современном вкусе, как освобождение
насекомых от рабства или воздержание от говяжьих котлет, то — поздравляю вас, сударыня.
И она рассказала им чудную историю о том, как она думала всю
жизнь и наконец изобрела новый, необыкновенный способ путешествия на утках; как у нее были свои собственные утки, которые носили ее, куда ей было угодно; как она побывала на прекрасном юге, где так хорошо, где такие прекрасные теплые болота и так много мошек и всяких других съедобных
насекомых.
Гнедой, ящерица и улитка этого не знали, но
насекомые имели кое-какое понятие. И все немного помолчали, потому что никто не умел сказать ничего путного о будущей
жизни.
То, что во всех нас, людях, есть одно и то же, мы все живо чувствуем; то, что это одно и то же есть и в животных, мы уже не так живо чувствуем. Еще менее чувствуем это в
насекомых. Но стоит вдуматься в
жизнь и этих мелких тварей, и почувствуешь, что то же самое живет и в них.
Только поэтому мы узнаем, что есть
жизнь в соединении всадника и лошади, что есть
жизнь в табуне лошадей, что есть
жизнь в птицах, в
насекомых, в деревьях, в траве.
Растения,
насекомые, животные, подчиняясь своему закону, живут блаженной, радостной, спокойной
жизнью.
Садилось солнце. Неподвижно стояла на юге синеватая муть, слабо мигали далекие отсветы. Трава в лощине начинала роситься. Мягким теплом томил воздух, и раздражала одежда на теле. Буйными, кипучими ключами била кругом
жизнь. Носились птички, жужжали мошки. Травы выставляли свои цветы и запахами, красками звали
насекомых. Чуялась чистая, бессознательная душа деревьев и кустов.