Неточные совпадения
Буянов, братец мой задорный,
К герою нашему подвел
Татьяну с Ольгою; проворно
Онегин с Ольгою пошел;
Ведет ее, скользя небрежно,
И, наклонясь, ей шепчет нежно
Какой-то пошлый мадригал
И руку жмет — и запылал
В ее лице самолюбивом
Румянец ярче. Ленский мой
Всё видел: вспыхнул, сам не свой;
В негодовании ревнивом
Поэт
конца мазурки
ждетИ
в котильон ее зовет.
Жду вас изо всех сил, а Заметова вы тогда просто придавили и… ведь
в том-то и штука, что вся эта проклятая психология о двух
концах!
Размахивая палкой, делая даме
в углу приветственные жесты рукою
в желтой перчатке, Корвин важно шел
в угол, встречу улыбке дамы, но, заметив фельетониста, остановился, нахмурил брови, и
концы усов его грозно пошевелились, а матовые белки глаз налились кровью. Клим стоял, держась за спинку стула, ожидая, что сейчас разразится скандал, по лицу Робинзона, по его растерянной улыбке он видел, что и фельетонист
ждет того же.
«Страшный человек», — думал Самгин, снова стоя у окна и прислушиваясь.
В стекла точно невидимой подушкой били. Он совершенно твердо знал, что
в этот час тысячи людей стоят так же, как он, у окошек и слушают,
ждут конца. Иначе не может быть. Стоят и
ждут.
В доме долгое время было непривычно тихо. Дом как будто пошатывался от мягких толчков воздуха, а на крыше точно снег шуршал, как шуршит он весною, подтаяв и скатываясь по железу.
Пушки стреляли не часто, не торопясь и, должно быть,
в разных
концах города. Паузы между выстрелами были тягостнее самих выстрелов, и хотелось, чтоб стреляли чаще, непрерывней, не мучили бы людей, которые
ждут конца. Самгин, уставая, садился к столу, пил чай, неприятно теплый, ходил по комнате, потом снова вставал на дежурство у окна. Как-то вдруг
в комнату точно с потолка упала Любаша Сомова, и тревожно, возмущенно зазвучал ее голос, посыпались путаные слова...
Обломов пошел
в обход, мимо горы, с другого
конца вошел
в ту же аллею и, дойдя до средины, сел
в траве, между кустами, и
ждал.
В полуразвалившейся беседке
ждал Марк. На столе лежало ружье и фуражка. Сам он ходил взад и вперед по нескольким уцелевшим доскам. Когда он ступал на один
конец доски, другой привскакивал и падал со стуком.
Он проворно раскопал свои папки, бумаги, вынес
в залу, разложил на столе и с нетерпением
ждал, когда Вера отделается от объятий, ласк и расспросов бабушки и Марфеньки и прибежит к нему продолжать начатый разговор, которому он не хотел предвидеть
конца. И сам удивлялся своей прыти, стыдился этой торопливости, как будто
в самом деле «хотел заслужить внимание, доверие и дружбу…».
Мы должны вернуться назад, к
концу апреля, когда Ляховский начинал поправляться и бродил по своему кабинету при помощи костылей. Трехмесячная болезнь принесла с собой много упущений
в хозяйстве, и теперь Ляховский старался наверстать даром пропущенное время. Он рано утром
поджидал Альфонса Богданыча и вперед закипал гневом по поводу разных щекотливых вопросов, которые засели
в его голове со вчерашнего дня.
И еще мог бы сказать, что социал-демократы будут
в чем-либо положительном участвовать, лишь когда наступит
конец мира и водворится Царство Божие, так как раньше трудно
ждать абсолютной справедливости на свете.
Она у нас прожила год. Время под
конец нашей жизни
в Новгороде было тревожно — я досадовал на ссылку и со дня на день
ждал в каком-то раздраженье разрешения ехать
в Москву. Тут я только заметил, что горничная очень хороша собой… Она догадалась!.. и все прошло бы без шага далее. Случай помог. Случай всегда находится, особенно когда ни с одной стороны его не избегают.
Сначала и мне было жутко, к тому же ветер с дождем прибавлял какой-то беспорядок, смятение. Но мысль, что это нелепо, чтоб я мог погибнуть, ничего не сделав, это юношеское «Quid timeas? Caesarem vehis!» [Чего ты боишься? Ты везешь Цезаря! (лат.)] взяло верх, и я спокойно
ждал конца, уверенный, что не погибну между Услоном и Казанью. Жизнь впоследствии отучает от гордой веры, наказывает за нее; оттого-то юность и отважна и полна героизма, а
в летах человек осторожен и редко увлекается.
В конце 1857 Россия еще не приходила
в себя после похорон Николая,
ждала и надеялась; это худшее настроение для воспоминаний… но книга эта не пропадет.
Во-вторых, с минуты на минуту
ждут тетенек-сестриц (прислуга называет их «барышнями»), которые накануне преображеньева дня приезжают
в Малиновец и с этих пор гостят
в нем всю зиму, вплоть до
конца апреля, когда возвращаются
в свое собственное гнездо «Уголок»,
в тридцати пяти верстах от нашей усадьбы.
С ранним утром приехал какой-то гость, статный собою,
в красном жупане, и осведомляется о пане Даниле; слышит все, утирает рукавом заплаканные очи и пожимает плечами. Он-де воевал вместе с покойным Бурульбашем; вместе рубились они с крымцами и турками;
ждал ли он, чтобы такой
конец был пана Данила. Рассказывает еще гость о многом другом и хочет видеть пани Катерину.
Галактион
ждал этого обличения и принял его с молчаливым смирением, но под
конец отцовской речи он почувствовал какую-то фальшь не
в содержании этого обличения, а
в самой интонации, точно старик говорил только по привычке, но уже сам не верил собственным словам. Это поразило Галактиона, и он вопросительно посмотрел на отца.
Нельзя быть кантианцем и исповедовать веру
в реальность Воскресения Христа или
ждать реального
конца истории.
Великое чудо, которого
ждет человек и с ним весь мир, — когда все наши мертвецы встанут из гробов и оживут, совершится лишь
в конце истории, к нему все мы должны готовиться.
Всякий верующий
в прогресс
ждет, что прогресс приведет к хорошему, благому
концу, что восторжествует царство счастливого, свободного, сильного, божественного человечества, и вдохновляется этим грядущим земным совершенством.
Он, как и прежде, стоял
в центре громадного темного мира. Над ним, вокруг него, всюду протянулась тьма, без
конца и пределов: чуткая тонкая организация подымалась, как упруго натянутая струна, навстречу всякому впечатлению, готовая задрожать ответными звуками.
В настроении слепого заметно сказывалось это чуткое ожидание; ему казалось, что вот-вот эта тьма протянется к нему своими невидимыми руками и тронет
в нем что-то такое, что так томительно дремлет
в душе и
ждет пробуждения.
В продолжение всего этого разговора черномазый молодой человек зевал, смотрел без цели
в окно и с нетерпением
ждал конца путешествия.
Все кабацкие завсегдатаи пришли
в неописуемое волнение, и Рачителиха торговала особенно бойко, точно на празднике. Все
ждали, не подойдет ли кто из Туляцкого
конца, или, может, завернет старый Коваль.
По первопутку вернулись из орды ходоки. Хохлацкий и Туляцкий
концы затихли
в ожидании событий. Ходоки отдохнули, сходили
в баню, а потом явились
в кабак к Рачителихе. Обступил их народ, все
ждут, что скажут старики, а они переминаются да друг на друга поглядывают.
Молились всю ночь напролет. Не успевала кончить у могилок свой канун одна партия, как ее сейчас же сменяла другая.
Подождав, когда Нюрочка заснула, Таисья потихоньку вышла из балагана и отправилась
в сопровождении Основы к дальнему
концу горевшей линии огоньков.
Тит только качал головой. Татьяна теперь была
в доме большухой и всем заправляла. Помаленьку и Тит привык к этому и даже слушался Татьяны, когда речь шла о хозяйстве. Прежней забитой бабы точно не бывало. Со страхом
ждала Татьяна момента, когда Макар узнает, что Аграфена опять поселилась
в Kepжацком
конце. Когда Макар вернулся из лесу, она сама первая сказала ему это. Макар не пошевелился, а только сдвинул сердито брови.
— Нет,
подождите, не перебивайте меня. Я выскажусь до
конца, а потом вы выскажете ваши за и против. Но объясните вы мне, пожалуйста, когда вы утром прицеливались
в меня из револьвера, что вы хотели? Неужели убить меня?
Был
конец ноября. Днем на мерзлую землю выпал сухой мелкий снег, и теперь было слышно, как он скрипит под ногами уходившего сына. К стеклам окна неподвижно прислонилась густая тьма, враждебно подстерегая что-то. Мать, упираясь руками
в лавку, сидела и, глядя на дверь,
ждала…
С помощью моего нового приятеля я поднялся к окну. Отвязав ремень, я обвил его вокруг рамы и, держась за оба
конца, повис
в воздухе. Затем, отпустив один
конец, я спрыгнул на землю и выдернул ремень. Валек и Маруся
ждали меня уже под стеной снаружи.
Ижбурдин. А кто его знает! мы об таком деле разве думали? Мы вот видим только, что наше дело к
концу приходит, а как оно там напредки выдет — все это
в руце божией… Наше теперича дело об том только думать, как бы самим-то нам
в мире прожить, беспечальну пробыть. (Встает.) Одначе, мы с вашим благородием тутотка забавляемся, а нас, чай, и бабы давно поди
ждут… Прощенья просим.
«Чего же мне лучше этого случая
ждать, чтобы жизнь кончить? благослови, господи, час мой!» — и вышел, разделся, «Отчу» прочитал, на все стороны начальству и товарищам
в землю ударил и говорю
в себе: «Ну, Груша, сестра моя названая, прими за себя кровь мою!» — да с тем взял
в рот тонкую бечеву, на которой другим
концом был канат привязан, да, разбежавшись с берегу, и юркнул
в воду.
С окончанием войны пьяный угар прошел и наступило веселое похмелье
конца пятидесятых годов.
В это время Париж уже перестал быть светочем мира и сделался сокровищницей женских обнаженностей и съестных приманок. Нечего было
ждать оттуда, кроме модного покроя штанов, а следовательно, не об чем было и вопрошать. Приходилось искать пищи около себя… И вот тогда-то именно и было положено основание той"благородной тоске", о которой я столько раз упоминал
в предыдущих очерках.
«Я сидел и
ждал минут пять, „“сдавив мое сердце”, — рассказывал он мне потом. — Я видел не ту женщину, которую знал двадцать лет. Полнейшее убеждение, что всему
конец, придало мне силы, изумившие даже ее. Клянусь, она была удивлена моею стойкостью
в этот последний час».
— Я знаю, что
в конце концов с вами останусь одна я, и…
жду того.
Одна странная мысль вдруг осенила Степана Трофимовича: «Не рассчитывает ли неутешная вдова на него и не
ждет ли,
в конце траурного года, предложения с его стороны?» Мысль циническая; но ведь возвышенность организации даже иногда способствует наклонности к циническим мыслям, уже по одной только многосторонности развития.
С каким нетерпением я
ждал зимы, с каким наслаждением смотрел
в конце лета, как вянет лист на дереве и блекнет трава
в степи.
Матвей проснулся, раскрыл глаза, понял и вздрогнул всем телом. Дэбльтоун! Он слышал это слово каждый раз, как новый кондуктор брал билет из-за его шляпы, и каждый раз это слово будило
в нем неприятное ощущение. Дэбльтоун, поезд замедлил ход, берут билет, значит,
конец пути, значит, придется выйти из вагона… А что же дальше, что его
ждет в этом Дэбльтоуне, куда ему взяли билет, потому что до этого места хватило денег…
Софи
подождала еще неделю, пересчитала свои деньги, — у ней было тридцать пять рублей и никаких надежд; квартира, которую она наняла, была ей не по карману, и она, долго искав, переехала наконец
в пятый, если не шестой, этаж огромного дома
в конце Гороховой, набитого всякой сволочью.
Первая книжка нового журнала «Кошница» должна была выйти первого января, но этому благочестивому намерению помешали разные непредвиденные обстоятельства, и книжка вышла только
в конце января. Понятно, что я
ждал с нетерпением этого события: это был первый опыт моего журнального «тиснения»…
Было еще темно, но кое-где
в домах уже засветились огни и
в конце улицы из-за казармы стала подниматься бледная луна. Лаптев сидел у ворот на лавочке и
ждал, когда кончится всенощная
в церкви Петра и Павла. Он рассчитывал, что Юлия Сергеевна, возвращаясь от всенощной, будет проходить мимо, и тогда он заговорит с ней и, быть может, проведет с ней весь вечер.
Но вот мало-помалу наступило безразличное настроение,
в какое впадают преступники после сурового приговора, он думал уже о том, что, слава богу, теперь все уже прошло, и нет этой ужасной неизвестности, уже не нужно по целым дням ожидать, томиться, думать все об одном; теперь все ясно; нужно оставить всякие надежды на личное счастье, жить без желаний, без надежд, не мечтать, не
ждать, а чтобы не было этой скуки, с которой уже так надоело нянчиться, можно заняться чужими делами, чужим счастьем, а там незаметно наступит старость, жизнь придет к
концу — и больше ничего не нужно.
Карп с удивлением посмотрел на него, мигнул глазами и спокойно отвернулся
в сторону. Хозяин угрюмо сдвинул брови и снова начал гладить бороду. Илья чувствовал, что происходит что-то странное, и напряжённо
ждал конца.
В пахучем воздухе лавки жужжали мухи, был слышен тихий плеск воды
в чане с живой рыбой.
Тут же сидел французский attache, из породы брюнетов, который ел княгиню глазами и
ждал только
конца объяснений по церковным вопросам, чтобы,
в свою очередь, объяснить княгине мотивы, побудившие императора Наполеона III начать мексиканскую войну.
Бубнов укрепил свой чегень
в дыре, какие сделаны на обоих
концах неволи, и
ждал, пробуя воду голыми ногами, когда Кравченко устроит то же самое с противоположным
концом неволи.
По-видимому, она
ждала, что ее встретят, и оглядывалась по сторонам. Поезд таял
в темноте, красная звездочка
в конце его становилась все меньше. Кругом было пусто. А я сидел
в глубине беседки, боясь пошевелиться.
Хуже всего было то, что я не мог отказаться; меня
ждал,
в случае отказа, моральный
конец, горший смерти.
Узнавши это, он немедленно хотел приняться за дело; с трудом уговорили его
подождать конца пиршества и фейерверка, приготовленного
в честь его.
Поцеловались мы, и пошёл он. Легко идёт, точно двадцать лет ему и впереди
ждут одни радости. Скучно мне стало глядеть вслед этой птице, улетающей от меня неизвестно куда, чтобы снова петь там свою песнь.
В голове у меня — неладно, возятся там мысли, как хохлы ранним утром на ярмарке: сонно, неуклюже, медленно — и никак не могут разложиться
в порядке. Всё странно спуталось: у моей мысли чужой
конец, у чужой — моё начало. И досадно мне и смешно — весь я точно измят внутри.
— Да, конечно. Вас, людей, ожидает великая, блестящая будущность. И чем больше на земле таких, как ты, тем скорее осуществится это будущее. Без вас, служителей высшему началу, живущих сознательно и свободно, человечество было бы ничтожно; развиваясь естественным порядком, оно долго бы еще
ждало конца своей земной истории. Вы же на несколько тысяч лет раньше введете его
в царство вечной правды — и
в этом ваша высокая заслуга. Вы воплощаете собой благословение божие, которое почило на людях.
У Рыбникова опять задергались губы. Эту привычку уже успел за ним заметить Щавинский. Во все время разговора, особенно когда штабс-капитан задавал вопрос и, насторожившись,
ждал ответа или нервно оборачивался на чей-нибудь пристальный взгляд, губы у него быстро дергались то
в одну, то
в другую сторону
в странных гримасах, похожих на судорожные злобные улыбки. И
в то же время он торопливо облизывал
концом языка свои потрескавшиеся сухие губы, тонкие, синеватые, какие-то обезьяньи или козлиные губы.
Надя ходила по саду, по улице, глядела на дома, на серые заборы, и ей казалось, что
в городе все давно уже состарилось, отжило и все только
ждет не то
конца, не то начала чего-то молодого, свежего.