Неточные совпадения
Прошло почти два
месяца. Была уже половина
жаркого лета, а Сергей Иванович только теперь собрался выехать из Москвы.
А здесь дни за днями идут, как близнецы, похожие один на другой,
жаркие, страстные, но сильные, ясные и безмятежные — в течение долгих
месяцев.
Выдаются дни беспощадные,
жаркие и у нас, хотя без пальм, без фантастических оттенков неба: природа, непрерывно творческая здесь и подолгу бездействующая у нас, там кладет бездну сил, чтоб вызвать в какие-нибудь три
месяца жизнь из мертвой земли.
— А что, Яков Васильич, теперь у вас время свободное, а лето
жаркое, в городе душно, пыльно: не подарите ли вы нас этим
месяцем и не погостите ли у меня в деревне? Нам доставили бы вы этим большое удовольствие, а себе, может быть, маленькое развлечение. У меня местоположение порядочное, есть тоже садишко, кое-какая речонка, а кстати вот mademoiselle Полина с своей мамашей будут жить по соседству от нас, в своем замке…
Лекции в семинарии он равным образом начал читать с большим успехом, и, пока все это происходило, наступил май
месяц, не только что теплый, но даже
жаркий, так что деревья уж распустились в полный лист.
Однажды, в это же лето, уже к августу
месяцу, в будний ясный и
жаркий день, в первом часу пополудни, когда по обыкновению все отдыхали перед послеобеденной работой, вдруг вся каторга поднялась, как один человек, и начала строиться на острожном дворе.
Это было в июне
месяце, в
жаркие дни.
Почти целый
месяц продолжалась наивная, очаровательная сказка нашей любви, и до сих пор вместе с прекрасным обликом Олеси живут с неувядающей силой в моей душе эти пылающие вечерние зори, эти росистые, благоухающие ландышами и медом утра́, полные бодрой свежести и звонкого птичьего гама, эти
жаркие, томные, ленивые июньские дни…
Жена и отец притворились удивленными, а он, суровый и недоверчивый молодец, первое время держал себя спокойно, желая убедиться в справедливости доноса, — он слышал историю Эмилии Бракко; он хорошо приласкал жену, и некоторое время оба они как бы снова переживали медовый
месяц любви,
жаркий пир молодости.
У нас
месяца в два с половиной, потому кубочные
жаркие.
— Прошлого года, после сражения под Борисовым, в одном
жарком авантпостном деле мне прострелили правую руку, и я должен был в то время, как наши армии быстро подвигались вперед, прожить полтора
месяца в грязном и разоренном жидовском местечке.
— Фаллус! Фаллус! Фаллус! — кричали в экстазе обезумевшие жрецы. — Где твой Фаллус, о светлый бог! Приди, оплодотвори богиню. Грудь ее томится от желания! Чрево ее как пустыня в
жаркие летние
месяцы!
Не помню хорошенько
месяца, но, вероятно, в начале августа, потому что погода стояла еще
жаркая, поехал я удить в верховье Репеховского пруда на речке Воре, Неизменный мой товарищ-рыбак встал ранее меня и был давно уже на месте.
Два
месяца прошло. Во тьме ночной,
На цыпочках по лестнице ступая,
В чепце, платок накинув шерстяной,
Являлась к Саше дева молодая;
Задув лампаду, трепетной рукой
Держась за спинку шаткую кровати,
Она искала
жарких там объятий.
Потом, на мягкий пух привлечена,
Под одеяло пряталась она;
Тяжелый вздох из груди вырывался,
И в
жарких поцелуях он сливался.
В мае
месяце недавно прошедшего года, четыре часа спустя после
жаркого полудня, над крутым обрывом, которым заканчивался у реки сад Висленевых, собрались все, хотя отчасти, знакомые нам лица.
Мчалась машина,
жаркий ветер дул навстречу и шевелил волосы, в прорывах гор мелькало лазурное море. И смывалась с души чадная муть, осевшая от впечатлений последнего
месяца, и заполнялась она золотым звоном солнца, каким дрожал кругом сверкающий воздух.
Этот кусок льду, облегший былое я, частицу бога, поглотивший то, чему на земле даны были имена чести, благородства, любви к ближним; подле него зияющая могила, во льду ж для него иссеченная; над этим чудным гробом, который служил вместе и саваном, маленькое белое существо, полное духовности и жизни, называемое европейцем и сверх того русским и Зудою; тут же на замерзлой реке черный невольник, сын
жарких и свободных степей Африки, может быть, царь в душе своей; волшебный свет луны, говорящей о другой подсолнечной, такой же бедной и все-таки драгоценной для тамошних жителей, как нам наша подсолнечная; тишина полуночи, и вдруг далеко, очень далеко, благовест, как будто голос неба, сходящий по лучу
месяца, — если это не высокий момент для поэта и философа, так я не понимаю, что такое поэзия и философия.
Самоубийство баронессы фон Армфельдт в течение нескольких
месяцев было предметом
жарких пересудов в петербургских гостиных, а главным образом в Павловске, Петергофе и на Островах, куда вскоре на летний сезон переселилась часть петербургского большого света, лишенная родовых поместий и не уехавшая «на воды».