— Какой протест? — досадливо морщась, проговорил Крыльцов. Очевидно, непростота, искусственность тона и нервность Веры Ефремовны уже давно раздражали его. — Вы Катю ищете? — обратился он к Нехлюдову. — Она всё работает, чистит. Эту вычистила, нашу — мужскую; теперь женскую. Только блох уж не вычистить,
едят поедом. А Маша что там делает? — спросил он, указывая головой на угол, в котором была Марья Павловна.
Неточные совпадения
Кабанов. То все приставала: «Женись да женись, я хоть бы поглядела на тебя, на женатого»! А теперь
поедом ест, проходу не дает — все за тебя.
Кабанов. Нет, постой! Уж на что еще хуже этого. Убить ее за это мало. Вот маменька говорит: ее надо живую в землю закопать, чтоб она казнилась! А я ее люблю, мне ее жаль пальцем тронуть. Побил немножко, да и то маменька приказала. Жаль мне смотреть-то на нее, пойми ты это, Кулигин. Маменька ее
поедом ест, а она, как тень какая, ходит, безответная. Только плачет да тает, как воск. Вот я и убиваюсь, глядя на нее.
Сперва действительно дело
было выгодное, ну, все и накинулись, а теперь друг дружку
поедом едят.
Старуха выходила из себя и
поедом ела Наташку.
— Да, считаю, Лизавета Егоровна, и уверен, что это на самом деле. Я не могу ничего сделать хорошего: сил нет. Я ведь с детства в каком-то разладе с жизнью. Мать при мне отца
поедом ела за то, что тот не умел низко кланяться; молодость моя прошла у моего дяди, такого нравственного развратителя, что и нет ему подобного. Еще тогда все мои чистые порывы повытоптали. Попробовал полюбить всем сердцем… совсем черт знает что вышло. Вся смелость меня оставила.
— А дома, денщики сказывают, хуже аспида,
поедом ест, всю семью измурдовал…
Правда ли, не правда ли, что он торговал и овсом, и водкой, и господскими жеребцами, бог его знает, потому что в маленьком хуторе все один другого
поедом ели, избрехались, несли друг на друга всякую всячину, — а только деньги у него
были.
— С ним с самым…
Поедом он меня
ест и со свету сживает. Того гляди, подведет, а генерал в рудники законопатит да еще на гауптвахте измором сморит.
Они — друг друга
поедом едят, а он — задрать никого не смеет!
— Хорошо, что я вспомнил об жене, — продолжал Пионов, обращаясь к хозяину. — Она меня
поедом ест за твоего бурку; говорит: зачем купил, не нравится. Да полно, что ты нахмурился?
Анисья. Сам ты кобель бешеный! Ни работы от тебя, ни радости. Только
поедом ешь. Кобель потрясучий, право.
— Ничего, матушка, ну только худенькой такой. Какое и житье-то! Ведь аспид-то наш на то и взял их, чтоб
было над кем зло изливать, человеконенавистник, ржа, которая, на что железо, и то
поедом ест. У Натоль же Михайловича, изволите знать, какой нрав, весь в маменьку, не то, что наше холопское дело, выйдешь за дверь да самого обругаешь вдвое, прости господи, ну, а они все к сердцу принимают.
Вот тятенька меня
поедом ест, а за что?
Другая, которая понежнее, почувствительнее, житьишко, может
быть, плохое: то свекор в дугу гнет, то свекровь
поедом ест, а может, и муж поколачивает: вот она неделю-то недельски тоскует, тоскует, придет в церковь, начнет молиться, расчувствуется, а тут еще ладаном накурено, духота, ну и шлепнется.
Пришло Никитишне житье хуже собачьего, свекор колотит, свекровь ругает, деверья смеются, невестки да золовки
поедом едят.
Целую ночь
ем ее
поедом и думаю, что это так и надо; бывало, утром вы встанете и в гимназию уйдете, а я все еще над ней свой характер показываю.
— Что же? — и вы мне тоже ужасно надоели с этим немецким железом: и железный-то у них граф, и железная-то у них воля, и поедят-то они нас
поедом. Тпфу ты, чтобы им скорей все это насквозь прошло! Да что это вы, господа, совсем ума, что ли, рехнулись? Ну, железные они, так и железные, а мы тесто простое, мягкое, сырое, непропеченное тесто, — ну, а вы бы вспомнили, что и тесто в массе топором не разрубишь, а, пожалуй, еще и топор там потеряешь.
— Пристает! — продолжал Ляпунов, сердито фыркая. — Пользуется своим положением больного человека и всех
поедом ест. Ну, я, батенька, не погляжу, что вы больной!
— Ты мир-то
поедом ел сколько годов? — кричал па него Карп. — Тебе всё одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши домà, али нет?