Неточные совпадения
Анна Андреевна. Что тут пишет он мне в записке? (Читает.)«Спешу тебя уведомить, душенька, что состояние мое
было весьма печальное, но, уповая на милосердие божие, за два соленые огурца особенно и полпорции
икры рубль двадцать пять копеек…» (Останавливается.)Я ничего не понимаю: к чему же тут соленые огурцы и
икра?
Смутное сознание той ясности, в которую
были приведены его дела, смутное воспоминание о дружбе и лести Серпуховского, считавшего его нужным человеком, и, главное, ожидание свидания — всё соединялось в общее впечатление радостного чувства жизни. Чувство это
было так сильно, что он невольно улыбался. Он спустил ноги, заложил одну на колено другой и, взяв ее в руку, ощупал упругую
икру ноги, зашибленной вчера при падении, и, откинувшись назад, вздохнул несколько раз всею грудью.
Он
был одет в длиннополый синий сюртук с пуговицами ниже зада и в высоких, сморщенных на щиколках и прямых на
икрах сапогах, сверх которых
были надеты большие калоши.
«И как они все сильны и здоровы физически, — подумал Алексей Александрович, глядя на могучего с расчесанными душистыми бакенбардами камергера и на красную шею затянутого в мундире князя, мимо которых ему надо
было пройти. — Справедливо сказано, что всё в мире
есть зло», подумал он, косясь еще раз на
икры камергера.
Чичиков, чинясь, проходил в дверь боком, чтоб дать и хозяину пройти с ним вместе; но это
было напрасно: хозяин бы не прошел, да его уж и не
было. Слышно
было только, как раздавались его речи по двору: «Да что ж Фома Большой? Зачем он до сих пор не здесь? Ротозей Емельян, беги к повару-телепню, чтобы потрошил поскорей осетра. Молоки,
икру, потроха и лещей в уху, а карасей — в соус. Да раки, раки! Ротозей Фома Меньшой, где же раки? раки, говорю, раки?!» И долго раздавалися всё — раки да раки.
Гости,
выпивши по рюмке водки темного оливкового цвета, какой бывает только на сибирских прозрачных камнях, из которых режут на Руси печати, приступили со всех сторон с вилками к столу и стали обнаруживать, как говорится, каждый свой характер и склонности, налегая кто на
икру, кто на семгу, кто на сыр.
Скоро вокруг подносов и графинов обстановилось ожерелье тарелок —
икра, сыры, соленые грузди, опенки, да новые приносы из кухни чего-то в закрытых тарелках, сквозь которые слышно
было ворчавшее масло.
Полицеймейстер, точно,
был чудотворец: как только услышал он, в чем дело, в ту ж минуту кликнул квартального, бойкого малого в лакированных ботфортах, и, кажется, всего два слова шепнул ему на ухо да прибавил только: «Понимаешь!» — а уж там, в другой комнате, в продолжение того времени, как гости резалися в вист, появилась на столе белуга, осетры, семга,
икра паюсная,
икра свежепросольная, селедки, севрюжки, сыры, копченые языки и балыки, — это все
было со стороны рыбного ряда.
Заметно
было, что он особенно дорожил этим последним преимуществом: считал его действие неотразимым в отношении особ женского пола и, должно
быть, с этой целью старался выставлять свои ноги на самое видное место и, стоя или сидя на месте, всегда приводил в движение свои
икры.
Белый передник туго обтягивал ее грудь. Клим подумал, что груди у нее, должно
быть, такие же твердые и жесткие, как
икры ног.
Видно, уж так заведено в мире, что на Волге и Урале не купишь на рынках хорошей
икры; в Эперне не удастся
выпить бутылки хорошего шампанского, а в Торжке не найдешь теперь и знаменитых пожарских котлет: их лучше делают в Петербурге.
Я опять с удовольствием
поел красной прессованной
икры, рыбы под соусом, съел две чашки горячего рису.
Штиль, погода прекрасная: ясно и тепло; мы лавируем под берегом. Наши на Гото пеленгуют берега. Вдали видны японские лодки; на берегах никакой растительности. Множество красной
икры, точно толченый кирпич, пятнами покрывает в разных местах море.
Икра эта сияет по ночам нестерпимым фосфорическим блеском. Вчера свет так
был силен, что из-под судна как будто вырывалось пламя; даже на парусах отражалось зарево; сзади кормы стелется широкая огненная улица; кругом темно; невстревоженная вода не светится.
7-го или 8-го марта, при ясной, теплой погоде, когда качка унялась, мы увидели множество какой-то красной массы, плавающей огромными пятнами по воде. Наловили ведра два —
икры. Недаром видели стаи рыбы, шедшей незадолго перед тем тучей под самым носом фрегата. Я хотел продолжать купаться, но это уже
были не тропики: холодно, особенно после свежего ветра. Фаддеев так с радости и покатился со смеху, когда я вскрикнул, лишь только он вылил на меня ведро.
Он извинился зa то, что опоздал, и хотел сесть на пустое место на конце стола между Мисси и Катериной Алексеевной, но старик Корчагин потребовал, чтобы он, если уже не
пьет водки, то всё-таки закусил бы у стола, на котором
были омары,
икра, сыры, селедки.
— Черт возьми… из самых недр пансиона вынырнул… то
есть был извлечен оттуда… А там славная штучка у Хины запрятана… Глаза — масло с
икрой… а кулаки у этого неземного создания!.. Я только хотел заняться географией, а она меня как хватит кулаком…
— Да слушай: чтобы сыру там, пирогов страсбургских, сигов копченых, ветчины,
икры, ну и всего, всего, что только
есть у них, рублей этак на сто или на сто двадцать, как прежде
было…
На нем
был сюртук с стоячим воротником и медными пуговицами, весьма поношенный, но чистый; суконные его панталончики высоко вздернулись; над желтыми оторочками сапогов виднелись жирненькие
икры.
Небось не взял с собой?» Человек мой выносил ему в переднюю большую рюмку сладкой водки, и священник,
выпив ее и закусив паюсной
икрой, смиренно уходил восвояси.
Это
было так смешно после нашей встречи, что я пошел к городничему, и
ел его балык и его
икру, и
пил его водку и мадеру.
Пить чай в трактире имеет другое значение для слуг. Дома ему чай не в чай; дома ему все напоминает, что он слуга; дома у него грязная людская, он должен сам поставить самовар; дома у него чашка с отбитой ручкой и всякую минуту барин может позвонить. В трактире он вольный человек, он господин, для него накрыт стол, зажжены лампы, для него несется с подносом половой, чашки блестят, чайник блестит, он приказывает — его слушают, он радуется и весело требует себе паюсной
икры или расстегайчик к чаю.
— Прекрасная
икра! превосходная! — поправляется он, — может
быть, впрочем, от того она так вкусна, что онесвоими ручками резали. А где, сударыня, покупаете?
Действительно,
икра оказалась такая, что хоть какое угодно горе за ней забыть
было можно. Струнников один целый фунт съел.
— Первая — колом, вторая — соколом, третья — мелкими пташками! Для сварения желудка-с.
Будьте здоровы, господа! Барышня! — обращается он к сестрице, — осчастливьте! соорудите бутербродец с
икрой вашими прекрасными ручками!
Иван Федорович так
был занят рассматриванием этого, что очнулся тогда только, когда пегая собака укусила слазившего с козел жида за
икру.
Все это у П. И. Шаблыкина
было к сезону — ничего не пропустит. А когда, бывало, к новому году с Урала везут багряную
икру зернистую и рыбу — первым делом ее пробуют в Английском клубе.
«Эрмитаж» стал давать огромные барыши — пьянство и разгул пошли вовсю. Московские «именитые» купцы и богатеи посерее шли прямо в кабинеты, где сразу распоясывались… Зернистая
икра подавалась в серебряных ведрах, аршинных стерлядей на уху приносили прямо в кабинеты, где их и закалывали… И все-таки спаржу с ножа
ели и ножом резали артишоки. Из кабинетов особенно славился красный, в котором московские прожигатели жизни ученую свинью у клоуна Таити съели…
Меню его
было таково: порция холодной белуги или осетрины с хреном,
икра, две тарелки ракового супа, селянки рыбной или селянки из почек с двумя расстегаями, а потом жареный поросенок, телятина или рыбное, смотря по сезону.
Потом под
икру ачуевскую, потом под зернистую с крошечным расстегаем из налимьих печенок, по рюмке сперва белой холодной смирновки со льдом, а потом ее же, подкрашенной пикончиком,
выпили английской под мозги и зубровки под салат оливье…
Кузьма резал дымящийся окорок, подручные черпали серебряными ложками зернистую
икру и раскладывали по тарелочкам. Розовая семга сменялась янтарным балыком…
Выпили по стопке эля «для осадки». Постепенно закуски исчезали, и на месте их засверкали дорогого фарфора тарелки и серебро ложек и вилок, а на соседнем столе курилась селянка и розовели круглые расстегаи.
Владельцы магазинов «роскоши и моды» и лучшие трактиры обогащались; но последние все-таки не удовлетворяли изысканных вкусов господ, побывавших уже за границей, — живых стерлядей и парной
икры им
было мало.
Исполнение своего намерения Иван Петрович начал с того, что одел сына по-шотландски; двенадцатилетний малый стал ходить с обнаженными
икрами и с петушьим пером на складном картузе; шведку заменил молодой швейцарец, изучивший гимнастику до совершенства; музыку, как занятие недостойное мужчины, изгнали навсегда; естественные науки, международное право, математика, столярное ремесло, по совету Жан-Жака Руссо, и геральдика, для поддержания рыцарских чувств, — вот чем должен
был заниматься будущий «человек»; его будили в четыре часа утра, тотчас окачивали холодной водой и заставляли бегать вокруг высокого столба на веревке;
ел он раз в день по одному блюду; ездил верхом, стрелял из арбалета; при всяком удобном случае упражнялся, по примеру родителя, в твердости воли и каждый вечер вносил в особую книгу отчет прошедшего дня и свои впечатления, а Иван Петрович, с своей стороны, писал ему наставления по-французски, в которых он называл его mon fils [Мой сын (фр.).] и говорил ему vous.
Но я с удивлением принимал ее ласки; я еще более удивился, заметив, что голова и руки мои
были чем-то обвязаны, что у меня болит грудь, затылок и
икры на ногах.
Мы тут же нашли несколько окаменелостей, которые и после долго у нас хранились и которые можно назвать редкостью; это
был большой кусок пчелиного сота и довольно большая лепешка или кучка рыбьей
икры совершенно превратившаяся в камень.
Тут только мать рассказала мне, что я
был болен, что я лежал в горячке, что к голове и рукам моим привязан черный хлеб с уксусом и толчеными можжевеловыми ягодами, что на затылке и на груди у меня поставлены шпанские мушки, а к
икрам горчичники…
Отправив все это в городе на почту, Вихров проехал затем в погребок, который состоял всего из одной только маленькой и грязной комнатки, но тем не менее пользовался большою известностью во всем уезде: не
было, я думаю, ни одного чиновника, ни одного помещика, который бы хоть раз в жизни не пивал в этом погребке, в котором и устроено
было все так, что ничего другого нельзя
было делать, как только
пить: сидеть можно
было только около единственного стола, на котором всегда обыкновенно
пили, и съесть чего-нибудь можно
было достать такого, что возбуждает жажду
пить, каковы: селедка,
икра…
Генерал просидел у преосвященного с четверть часа, но не проронил больше ни слова и даже не прикоснулся ни к балыку, ни к свежей
икре. Казалось, он
был в летаргическом сне.
Прежде всего его поразила цифра. Всего, всего тут
было много: и холста, и сукна, и сапожных подметок, не говоря уже о людях. Ядреная, вкусная, сочная, эта цифра разом разрешила связывавшие его узы, так что прежде даже, нежели он мог хорошенько сообразить, какое количество изюма, миндаля и
икры представляет она, уста его уже шептали...
Оставшись один, Весовщиков оглянулся, вытянул ногу, одетую в тяжелый сапог, посмотрел на нее, наклонился, пощупал руками толстую
икру. Поднял руку к лицу, внимательно оглядел ладонь, потом повернул тылом. Рука
была толстая, с короткими пальцами, покрыта желтой шерстью. Он помахал ею в воздухе, встал.
Закуска
была так называемая дворянская, то
есть зачерствелый балык, колбаса твердая как камень и мелко нарезанные куски
икры буроватого цвета; на том же подносе стоял графин с белою водкой и бутылка тенерифа.
— Прекрасная у вас
икра, да и вообще вся закуска… Но кабы ваша милость
была сёмужкой попотчевать…
— Выпито! — бессмысленно пробормотал он наконец, щелкая себя в галстух. — Да, было-таки… Но какую мы свежую
икру ели… сливки!
В фельетонцах он утверждал, что катанье на тройках
есть признак наступления зимы; что
есть блины с
икрой — все равно, что в море купаться; что открытие «Аркадии» и «Ливадии» знаменует наступление весны. Вопросцы он разрабатывал крохотные, но дразнящие, оставляя, однако ж, в запасе лазейку, которая давала бы возможность отпереться. Вообще принял себе за правило писать бойко и хлестко; ненавидел принципы и убеждения и о писателях этой категории отзывался, что они напускают на публику уныние и скучищу.
Нога (а не ножка, как выражались любезники сороковых годов) должна
быть видна во всей своей скульптурной образности; нога и часть
икры…
Свинья. Почитываю. Только понимаю не так, как написано… Как хочу, так и понимаю!.. (К публике.)Так вот что, други! в участок мы ее не отправим, а своими средствами… Сыскивать ее станем… сегодня вопросец зададим, а завтра — два… (Задумывается.)Сразу не покончим, а постепенно чавкать
будем… (Сопя, подходит к Правде, хватает ее за
икру и начинает чавкать.)Вот так!
Сама губернаторша сравнительно с ней
была гораздо старее, но зато имела чрезвычайно величественную наружность и как бы рождена
была делать парадные выходы и сидеть в своей губернаторской гостиной, где по задней стене сделано
было даже возвышение, на которое иногда она взбиралась, чтоб
быть еще представительней, напоминая собой в этом случае худощавых театральных герцогинь в бархатных платьях, которых выводят в операх и балетах с толстыми
икрами герцоги и сажают на золотое кресло, чтоб посмотреть и полюбоваться на танцующую толпу.
О, языческое удельное княжество Москва! Она
ест блины горячими, как огонь,
ест с маслом, со сметаной, с
икрой зернистой, с паюсной, с салфеточной, с ачуевской, с кетовой, с сомовой, с селедками всех сортов, с кильками, шпротами, сардинами, с семушкой и с сижком, с балычком осетровым и с белорыбьим, с тешечкой, и с осетровыми молоками, и с копченой стерлядкою, и со знаменитым снетком из Бела озера.
Едят и с простой закладкой и с затейливо комбинированной.
Пирушка кончилась благополучно. Я с Васей Богдановым заночевал в келье у Памво, где явились и балык, и
икра, и мадера.
Были еще два монаха пожилых и старый служащий с фабрики Балашова. Пировали до полуночи, и тут-то я узнал, и с кем я боролся, и всю характеристику Чуркина от лиц, много лет и очень близко знавших его.
— Не беспокойтесь, все у меня в руках, все
будет сделано, а теперь ко мне завтракать; мне карачаевских барашков привезли да
икры ачуевской!
Икра-то прежде задаром
была, потом, в начале реформ, ей цену сорок копеек поставили, а тут вдруг — два с полтиной фунт!