Вот пришёл я в некий грязный ад: в лощине, между гор, покрытых изрубленным лесом, припали на земле корпуса; над крышами у них пламя кверху рвётся, высунулись в небо длинные трубы, отовсюду сочится пар и дым, земля сажей испачкана, молот гулко ухает; грохот, визг и дикий скрип сотрясают
дымный воздух. Всюду железо, дрова, кирпич, дым, пар, вонь, и в этой ямине, полной всякой тяжкой всячины, мелькают люди, чёрные, как головни.
Неточные совпадения
Воздух на улице как будто наполнился серой пылью, стекла окон запотели, в комнате образовался
дымный сумрак, — Самгин хотел зажечь лампу.
Каждый день над рабочей слободкой, в
дымном, масляном
воздухе, дрожал и ревел фабричный гудок, и, послушные зову, из маленьких серых домов выбегали на улицу, точно испуганные тараканы, угрюмые люди, не успевшие освежить сном свои мускулы.
Я был похож на того жалкого пропойца, который, пробезобразничав напролет ночь в
дымной и душной комнате, выбегает утром, в одном легоньком пальтишке, на морозный
воздух и спешит домой, бессознательно озираясь по сторонам и не имея ни единой мысли в голове…
Порою меж клубами ладанного дыма являлась недотыкомка,
дымная, синеватая; глазки блестели огоньками, она с легким звяканьем носилась иногда по
воздуху, но недолго, а все больше каталась в ногах у прихожан, издевалась над Передоновым и навязчиво мучила. Она, конечно, хотела напугать Передонова, чтобы он ушел из церкви до конца обедни. Но он понимал ее коварный замысел и не поддавался.
В тёмный час одной из подобных сцен Раиса вышла из комнаты старика со свечой в руке, полураздетая, белая и пышная; шла она, как во сне, качаясь на ходу, неуверенно шаркая босыми ногами по полу, глаза были полузакрыты, пальцы вытянутой вперёд правой руки судорожно шевелились, хватая
воздух. Пламя свечи откачнулось к её груди, красный,
дымный язычок почти касался рубашки, освещая устало открытые губы и блестя на зубах.
Несмотря на сальные вонючие огарки, даже
дымную лучину, плохо освещавшую просторную избу, несмотря на удушливый мефитический
воздух, сколько было истинной веселости на этих деревенских игрищах!
Казалось, жутко трепетал сам
воздух, пропитанный едкой гарью, и в синем
дымном тумане своем нес над землею и сеял грозное имя, кровью кропил поля, и лес, и одинокие жилища.
Лошади сильные, крепкие как львы, вороные и все покрытые серебряною пылью инея, насевшего на их потную шерсть, стоят тихо, как вкопанные; только седые, заиндевевшие гривы их топорщатся на морозе, и из ноздрей у них вылетают четыре
дымные трубы, широко расходящиеся и исчезающие высоко в тихом, морозном
воздухе; сани с непомерно высоким передним щитком похожи на адскую колесницу; страшный пес напоминает Цербера: когда он встает, луна бросает на него тень так странно, что у него вдруг являются три головы: одна смотрит на поле, с которого приехали все эти странные существа, другая на лошадей, а третья — на тех, кто на нее смотрит.
За эти два месяца постоянного пребывания на чистом
воздухе, частых ночевок на голой земле ив лесу, в поле, в окопах, иногда залитых водой или в
дымной курной крестьянской избе, за время нередких недоеданий и недосыпаний в походе, нежная девичья кожа на лице и руках Милицы огрубела, потрескалась и потемнела, a синие глаза приняли новое настойчивое, упорное выражение, — сам взгляд их стал похож на взгляд молодого соколенка, выслеживающего добычу; a первое боевое крещение, первая, a за ней и последующие стычки провели неизгладимую борозду в душе девушки и согнали с лица её всякую женственность, заменив ее настоящей мужской чертой решимости и отваги.
Дверь в нее, по обыкновению латышей, была отворена; лучина горела в светце и тускло освещала внутренность
дымной избы, зажигая по временам на
воздухе сажу, падавшую с закоптелого потолка.