Неточные совпадения
Напрасно король и многие рыцари, просветленные умом и
душой, представляли, что подобная жестокость наказаний может только разжечь мщение козацкой
нации.
Господствует банкир, миллионщик, черт его
душу возьми, разорвал трудовой народ на враждебные
нация… вон какую войнищу затеял, а вы — чаек пьете и рыбью философию разводите…
Известное слово одного француза, который на вопрос, какой он
нации, отвечал, что имеет честь быть французом, — не самохвальство, а самое истинное выражение чувств каждого из его соотечественников; и если это порок, то, признаюсь, от всей
души желаю, чтоб многие из нас, рабски перенимая все иностранные моды и обычай, заразились бы наконец и этим иноземным пороком.
Торжествуйте дома ваши победы, наслаждайтесь плодами их, будьте сильнейшей
нациею в Европе; но бога ради! не
душите всех вашей славою.
— Хохол, вредная
нация, турецкая вера! Отвечай — почему в церковь не ходишь, а? Еретицкая
душа! Смутьян человечий! Отвечай — кто ты таков есть?
Инородец шевелил глазами и простирал руки. Наконец перепись кончилась. Оказалось 666 соискателей; из них 400 (все-таки большинство!) русских, 200 немцев с русскими
душами, тридцать три инородца без
души, но с развитыми мускулами, и 33 поляка. Последних генерал тотчас же вычеркнул из списка. Но едва он успел отдать соответствующее приказание, как «безмозглые» обнаружили строптивость, свойственную этой легко воспламеняющейся
нации.
— Педант-моралист, пожалуй, скажет, что это не совсем-то тово… — снова заговорил он, развивая свою тему, — но, мой друг, во-первых, между мужем и женою — все общее: что мое, то твое — это первое правило, а во-вторых, я понял бы такую щепетильность относительно польки, француженки, словом, относительно всякой порядочной женщины любой
нации цивилизованной, европейской; но относительно москевки — воля твоя,
душа моя, — я этого не понимаю! Мало того: я решительно не допускаю этого!
Не удивительно, что щедрость русских вызывает в
душе манзы презрение к этому совсем не умещающемуся в рамки его понятий, поступку и невольно он доводит его до убеждения, что русские люди, с которыми он приходит в соприкосновение, а через них и вся
нация — моты.
Раз вечером, возвратившись очень рано домой, он сидел, раздосадованный, в своей квартире и записывал в памятной книжке следующий приговор: «Польская
нация непостоянна!» Такое определение характеру целого народа вылилось у него из
души по случаю, что одна прелестная варшавянка, опутавшая его сетями своих черно-огненных глаз и наступившая на сердце его прекрасной ножкой (мелькавшей в танцах, как проворная рыбка в своей стихии), сама впоследствии оказалась к нему неравнодушной, сулила ему целое небо и вдруг предпочла бешеного мазуриста.
Те несколько индивидуальных
душ, которые отдельно желали общественного перерождения, мало-помалу отыскали, призвали друг друга, сблизились, соединились, поняли себя и составили группу, центр притяжения, к которому стремятся теперь другие
души с четырех концов света, как летят жаворонки на зеркало; они составили, таким образом, общую, коллективную
душу, с тем, чтобы люди вперед осуществляли сообща, сознательно и неудержимо предстоящее единение и правильный прогресс
наций, недавно еще враждебных друг другу.