Нехлюдову приятно было теперь вспомнить всё это; приятно было вспомнить, как он чуть не поссорился с офицером, который хотел сделать из этого
дурную шутку, как другой товарищ поддержал его и как вследствие этого ближе сошелся с ним, как и вся охота была счастливая и веселая, и как ему было хорошо, когда они возвращались ночью назад к станции железной дороги.
Неточные совпадения
— Н-да… Есть у нас такие умы: трудолюбив, но бесплоден, — сказал Макаров и обратился к Самгину: — Помнишь, как сома ловили? Недавно, в Париже, Лютов вдруг сказал мне, что никакого сома не было и что он договорился с мельником пошутить над нами. И, представь, эту
шутку он считает почему-то очень
дурной. Аллегория какая-то, что ли? Объяснить — не мог.
Мне кажется, этот ребенок никогда, даже и в
шутку, не мог бы солгать, а если б и солгал, то, право, не подозревая в этом
дурного.
— Я служил и буду служить знанию, — нахмурился я:
шуток я не люблю и не понимаю, а у R-13 есть
дурная привычка шутить.
— Ну, простите мне мою глупую
шутку, должно быть, я перенимаю от них
дурные манеры. Знаете, мне со вчерашней ночи ужасно хочется смеяться, всё смеяться, беспрерывно, долго, много. Я точно заряжен смехом… Чу! Мать приехала; я узнаю по стуку, когда карета ее останавливается у крыльца.
Аркадина. Да? Однако же вот он не выбрал какой-нибудь обыкновенной пьесы, а заставил нас прослушать этот декадентский бред. Ради
шутки я готова слушать и бред, но ведь тут претензии на новые формы, на новую эру в искусстве. А по-моему, никаких тут новых форм нет, а просто
дурной характер.
Мои
шутки, господа, конечно,
дурного тона, неровны, сбивчивы, с самонедоверчивостью.
Флор Федулыч. Хоть и не решено, но зачем же скрывать-с? Тут
дурного ничего нет-с. Я могу быть вам полезен, могу лучше вас разузнать о человеке и вовремя предупредить, если дело не подходящее. Не шутка-с, счастье и несчастье всей жизни зависит.
Вполне серьезно слушал Иуду один только Фома: он не понимал
шуток, притворства и лжи, игры словами и мыслями и во всем доискивался основательного и положительного. И все рассказы Искариота о
дурных людях и поступках он часто перебивал короткими деловыми замечаниями...
Рабочий, видимо, шутил, но Иван Иванович не мог разобрать, где кончается
шутка и начинается серьезное, и сердце у него порывами начинало сильно трепыхаться и начиналась изжога, как будто он много съел
дурного, прогоркшего масла. Но проходил час и другой, и никто его не трогал, хотя многие грозились, а один мальчишка снежком залепил ему в голову. Мальчишку обругали, а Иван Иванович совсем успокоился и за себя, и за пальто и уже начал понемногу распоряжаться и повышать голос...