«Замужем?» — недоверчиво размышлял Самгин, пытаясь представить себе ее мужа. Это не удавалось. Ресторан был полон неестественно возбужденными людями; размахивая газетами, они пили, чокались, оглушительно кричали; синещекий,
дородный человек, которому только толстые усы мешали быть похожим на актера, стоя с бокалом шампанского в руке, выпевал сиплым баритоном, сильно подчеркивая «а...
Первым, как я упомянул, вбежал
дородный человек. Он растерялся. Затем, среди разом нахлынувшей толпы — человек пятнадцати — появилась молодая женщина или девушка, в светлом полосатом костюме и шляпе с цветами. Она была тесно окружена и внимательно, осторожно спокойна. Я заставил себя узнать ее. Это была Биче Сениэль, сказавшая, едва вошла и заметила, что я тут: «Эти люди мне неизвестны».
Неточные совпадения
"Было чего испугаться глуповцам, — говорит по этому случаю летописец, — стоит перед ними
человек роста невеликого, из себя не
дородный, слов не говорит, а только криком кричит".
Это был
человек лет пятидесяти, росту повыше среднего,
дородный, с широкими и крутыми плечами, что придавало ему несколько сутуловатый вид.
В коридоре появился длинноногий
человек с рыженькой бородкой, его как бы толкала
дородная женщина, окутанная серой шалью.
Впереди депутации с хлебом — солью, стоит
дородный красивый
человек, с широкой бородой, в сибирке из тонкого сукна и в высоких сапогах бураками.
Ни он, ни я не успели выйти. С двух сторон коридора раздался шум; справа кто-то бежал, слева торопливо шли несколько
человек. Бежавший справа,
дородный мужчина с двойным подбородком и угрюмым лицом, заглянул в дверь; его лицо дико скакнуло, и он пробежал мимо, махая рукой к себе; почти тотчас он вернулся и вошел первым. Благоразумие требовало не проявлять суетливости, поэтому я остался, как стоял, у стола. Бутлер, походив, сел; он был сурово бледен и нервно потирал руки. Потом он встал снова.
Их слушал, по-видимому, с большим вниманием, пожилой
человек в сером ополченном кафтане с золотыми погончиками; немного поодаль, развалясь на широкой дерновой скамье, курил из огромной пенковой трубки мужчина лет за сорок, высокой и
дородной, в полевом кафтане и зеленом кожаном картузе.
В «Трутне» рассказывается о дворянине, который «ездил в Москву, чтобы сыскать учителя пятнадцатилетнему своему сыну, но, не нашед искусного, возвратился и поручил его воспитание дьячку своего прихода,
человеку весьма
дородному» («Трутень», стр. 125).
Советник. Конечно, так. Когда я был в коллегии, тогда, от президента до сторожа, все были
люди дородные.
И
дородная Матрена Пушкарева и сама Фелицата Назаровна Воеводина удивленно вытаращили глаза: почти три года
человек смирно сидел у ворот, всегда молчаливый, всем послушный, ни во что не вмешиваясь, но вот — пришел и, как имеющий власть, учит хозяйку.
Его отец — симбирский дворянин,
Иван Ильич NN-ов, муж
дородный,
Богатого отца любимый сын.
Был сам богат; имел он ум природный
И, что ума полезней, важный чин;
С четырнадцати лет служил и с миром
Уволен был в отставку бригадиром;
А бригадир блаженных тех времен
Был
человек, и следственно умен.
Иван Ильич наш слыл по крайней мере
Любезником в своей симбирской сфере.
Дивуется небывалый новичок низким поклонам, что ему,
человеку заезжему, незнакомому, отвешивают стоящие за буфетом
дородные приказчики и сам сановитый хозяин с дорогими перстнями на пальцах и с золотой медалью на застегнутой наглухо бархатной жилетке.