Неточные совпадения
«Если я хочу быть искренним с самим собою — я
должен признать себя плохим демократом, — соображал Самгин. — Демос — чернь, власть ее греки называли охлократией. Служить народу — значит руководить народом. Не иначе. Индивидуалист, я
должен признать законным и естественным только иерархический, аристократический
строй общества».
Но избрать себе маленький круг деятельности, устроить деревушку, возиться с мужиками, входить в их дела,
строить, садить — все это ты
должен и можешь сделать…
Человек
должен жить в органическом коллективе, послушный его
строю и ладу, образовываться своим сословием, своей традиционной профессией, всем традиционным народным укладом.
Желая везде и во всем убить всякий дух независимости, личности, фантазии, воли, Николай издал целый том церковных фасад, высочайше утвержденных. Кто бы ни хотел
строить церковь, он
должен непременно выбрать один из казенных планов. Говорят, что он же запретил писать русские оперы, находя, что даже писанные в III Отделении собственной канцелярии флигель-адъютантом Львовым никуда не годятся. Но это еще мало — ему бы издать собрание высочайше утвержденных мотивов.
Он видит, что другие банкрутятся, зажиливают его деньги, а потом
строят себе на них дома с бельведерами да заводят удивительные экипажи: у него сейчас и прилагается здесь общее соображение: «Чтобы меня не обыграли, так я
должен стараться других обыграть».
— Работа по изменению существующего
строя — великая работа, товарищи, но для того, чтобы она шла успешнее, я
должен купить себе новые сапоги! — говорил он, указывая на свои рваные и мокрые ботинки.
— Если ты, примерно, Бондаренко, стоишь у
строю с ружом, а к тебе подходит начальство и спрашивает: «Что у тебя в руках, Бондаренко?» Что ты
должен отвечать?
Каприви нечаянно сказал то, что каждый очень хорошо знает, а если не знает, то чувствует, а именно то, что существующий
строй жизни таков, какой он есть, не потому, что он естественно
должен быть таким, что народ хочет, чтобы он был таков, но потому, что его таким поддерживает насилие правительств, войско со своими подкупленными унтер-офицерами и генералами.
И ты сам в глубине души знаешь, что это неправда, что существующий
строй жизни отжил свое время и неизбежно
должен быть перестроен на новых началах и что потому нет никакой нужды, жертвуя человеческими чувствами, поддерживать его.
— Но разве это может быть, чтобы в тебя заложено было с такой силой отвращение к страданиям людей, к истязаниям, к убийству их, чтобы в тебя вложена была такая потребность любви к людям и еще более сильная потребность любви от них, чтобы ты ясно видел, что только при признании равенства всех людей, при служении их друг другу возможно осуществление наибольшего блага, доступного людям, чтобы то же самое говорили тебе твое сердце, твой разум, исповедуемая тобой вера, чтобы это самое говорила наука и чтобы, несмотря на это, ты бы был по каким-то очень туманным, сложным рассуждениям принужден делать всё прямо противоположное этому; чтобы ты, будучи землевладельцем или капиталистом,
должен был на угнетении народа
строить всю свою жизнь, или чтобы, будучи императором или президентом, был принужден командовать войсками, т. е. быть начальником и руководителем убийц, или чтобы, будучи правительственным чиновником, был принужден насильно отнимать у бедных людей их кровные деньги для того, чтобы пользоваться ими и раздавать их богатым, или, будучи судьей, присяжным, был бы принужден приговаривать заблудших людей к истязаниям и к смерти за то, что им не открыли истины, или — главное, на чем зиждется всё зло мира, — чтобы ты, всякий молодой мужчина,
должен был идти в военные и, отрекаясь от своей воли и от всех человеческих чувств, обещаться по воле чуждых тебе людей убивать всех тех, кого они тебе прикажут?
Все это проходит передо мною как во сне. И при этом прежде всего, разумеется, представляется вопрос:
должен ли я был просить прощения? — Несомненно, милая тетенька, что
должен был. Когда весь жизненный
строй основан на испрошении прощения, то каким же образом бессильная и изолированная единица (особливо несовершеннолетняя) может ускользнуть от действия общего закона? Ведь ежели не просить прощения, так и не простят. Скажут: нераскаянный! — и дело с концом.
Вышневский. Вы не требовали; но я
должен был чем-нибудь вознаградить вас за разность в летах. Я думал найти в вас женщину, способную оценить жертвы, которые я вам принес. Я ведь не волшебник, я не могу
строить мраморных палат одним жестом. На шелк, на золото, на соболь, на бархат, в который вы окутаны с головы до ног, нужны деньги. Их нужно доставать. А они не всегда легко достаются.
— Откуда же я
должен взять этот самый щебень, ежели я за всю свою жизнь одну только скворешницу хотел
строить, да и то вот еще не собрался? — жалобно заявил Мокей Анисимов, человек, промышлявший торговлей тертыми калачами, которые пекла его жена.
И бог знает, какие надежды он
строил на нем… но еще искус его не
должен был кончиться одною ночью, нет, скорее он лишился бы остальных братии, нежели в одной йоте избавить пришельца от целого ряда трудов и унижений.
—
Построить жизнь по идеалам добра и красоты! С этими людьми и с этим телом! — горько думала Елена. — Невозможно! Как замкнуться от людской пошлости, как уберечься от людей! Мы все вместе живем, и как бы одна душа томится во всем многоликом человечестве. Мир весь во мне. Но страшно, что он таков, каков он есть, и как только его поймешь, так и увидишь, что он не
должен быть, потому что он лежит в пороке и во зле. Надо обречь его на казнь, и себя с ним.
Переправясь через Волгу, все поехали к Груне в Вихорево. Эта деревня ближе была к городу, чем Осиповка. Патап Максимыч не успел еще прибрать как следует для Дуни комнаты, потому и поторопился уехать домой с Дарьей Сергевной. По совету ее и убирали комнату. Хотелось Патапу Максимычу, чтобы богатая наследница Смолокурова жила у него как можно лучше; для того и нанял плотников
строить на усадьбе особенный дом. Он
должен был поспеть к Рождеству.
— Здравствуй, Степан! — сказала она, наливая себе кофе. — Скажи, пожалуйста, что это ты за фокусы
строишь? С какой стати ты ушел! Пожил четыре дня и ушел! Ушел не спросясь. Ты
должен был спроситься!
Опять нам приходится призвать читателя к самому усиленному напряжению фантазии, чтоб он мог себе представить тот религиозный
строй души, который создал подобного бога. Человек
должен собственными силами перестрадать горести свои и скорби, и лишь тогда идти к богу, с душою светлой, ясной и радостной.
— Господи твоя воля! — удивился Авдеев. — Нешто я один
должен? Ведь весь город
должен! Я плачу проценты и отдам долг. Господь с тобой! А кроме того, ежели, скажем, рассуждать по совести, нешто я сам взял эти деньги? Мне Петр Семеныч всучил. Возьми, говорит, и возьми. Ежели, говорит, не берешь, то, значит, нам не доверяешь и сторонишься. Ты, говорит, возьми и отцу мельницу
построй. Я и взял.
Но структура бытия такова, что ложь должна раньше или позже обнаружиться и
строй жизни, основанный на лжи,
должен рухнуть и кончиться.
И нельзя думать, что социальный
строй будет изменяться и улучшаться, приближаться к большей справедливости всегда не мной, христианином, а другими людьми и что я, христианин, в каждое мгновение
должен склоняться перед социальным
строем, определенным другими.
Впоследствии, лет двадцать и больше спустя, я в одном интервью с ним какого-то журналиста узнал, что Г.Спенсер из-за слабости глаз исключительно слушал чтение — и это продолжалось десятки лет. Какую же массу печатного матерьяла
должен он был поглотить, чтобы
построить свою философскую систему! Но этим исключительным чтением объяснил он тому интервьюеру, что он читал только то, что ему нужно для его работ. И оказалось в этой беседе, случившейся после смерти Ренана, что он ни одной строки Ренана не читал.
— Так-то, пожалуй, и так… Я понимаю, что для вас такое решение очень важно и готов
построить защиту на этой почве, но
должен предупредить вас, что она очень зыбка, и если защита не удастся, что очень возможно, суд вас не пощадит и присудит к высшей мере наказания… Примите в расчет и это.
В одно из следующих свиданий выработан был этою достойною парочкою план
построить гибель князя, княжны и Якова Потаповича на чувстве Малюты Скуратова к княжне Евпраксии, для чего Григорий Семенович
должен был перейти на службу к этому «всемогущему царскому любимцу», что, как мы знаем, и устроилось, сверх ожидания, очень скоро.
Закон я чту наравне с последним из моих подданных; в
строю я только солдат фланговой — по мне вся линия выстраивается; в баталии я
должен быть напереди.
На разбитом счастье, быть может, на разбитой юной жизни, или даже, страшно вымолвить, на трупе любящей прелестной девушки он
должен будет
построить свое счастье.
И как ни противоречат эти выводы всему
строю нашей жизни, как ни противоречат тому, что я прежде думал и высказывал даже, я
должен был признать их.
И
должен ли я лежать спокойно, если г. архитектор вместо церкви или дворца вдруг пожелает
построить публичный дом?