Скоро яркий пурпурный блеск уступил мягким, нежным тонам, и мы еще не
доехали до города, как небо, лес — все стало другое.
А тут с мельницы пришло известие, что хозяин нанял коней и давно отъехал ко двору. Ямщик, который его возил, сказывал, что Зиновий Борисыч был будто в расстройстве и отпустил его как-то чудно: не
доезжая до города версты с три, встал под монастырем с телеги, взял кису [Киса — мешок, сумка.] и пошел. Услыхав такой рассказ, и еще пуще все вздивовались.
В осеннюю ростепель, при которой случилось похищение боярышни Байцуровой и при которой выехали в разные стороны отец и мать молодой пленницы, путь на тонущих по ступицу повозках совершался крайне медленно. Старику Байцурову по крайней мере нужно было трое суток, чтобы
доехать до города, а жене его с сопровождавшей ее мамкой-туркиней столько же, чтобы добраться до Плодомасовки.
Поехал мужик в город за овсом для лошади. Только что выехал из деревни, лошадь стала заворачивать назад к дому. Мужик ударил лошадь кнутом. Она пошла и думает про мужика: «Куда он, дурак, меня гонит; лучше бы домой». Не
доезжая до города, мужик видит, что лошади тяжело по грязи, своротил на мостовую, а лошадь воротит прочь от мостовой. Мужик ударил кнутом и дернул лошадь: она пошла на мостовую и думает: «Зачем он меня повернул на мостовую, только копыта обломаешь. Тут под ногами жестко».
На дворе уже было около пяти часов, и осеннее небо начало темнеть, но Синтянина рассчитывала, что она еще успеет до темноты
доехать до города и послать телеграмму Форовой в Петербург, а затем возьмет с собою Филетера Ивановича и возвратится с ним к себе на хутор.
Неточные совпадения
Городничий. Эк куда хватили! Ещё умный человек! В уездном
городе измена! Что он, пограничный, что ли? Да отсюда, хоть три года скачи, ни
до какого государства не
доедешь.
— В первом
городе объявите, что вы были ограблены Дубровским. Вам поверят и дадут нужные свидетельства. Прощайте, дай бог вам скорее
доехать до Парижа и найти матушку в добром здоровье.
Это значит, что по этому билету Лозинскую повезут теперь даром и по земле и по воде, — стоит ей только
доехать до немецкого
города Гамбурга.
Купец из какого-нибудь низового
города, отправляясь во Владимир, прощался со всеми своими родными и,
доехав благополучно
до Мурома, полагал необходимою обязанностию отслужить благодарственный молебен муромским чудотворцам, святым и благоверным: князю Петру и княгине Февронии.
Литвинов бегом спустился с лестницы, бросился в карету и
доехал до железной дороги, не оглянувшись ни разу на
город, где осталось столько его собственной жизни… Он как будто отдался волне: она подхватила его, понесла, и он твердо решился не противиться ее влечению… От всякого другого изъявления воли он отказался.
Ничем, кроме служебного удальства, я не могу объяснить таких выходок Лисицкого, очевидно, любившего меня и даже впоследствии оставлявшего у меня на дворе рано утром свою собственную неоседланную лошадку, на которой
доезжал до меня с противоположной слободы
города.
Согласившись отпустить Бешметеву, она тотчас же принялась хлопотать об экипаже, собственно предназначенном для развозки несчастных жертв и в котором Юлия должна была
доехать до губернского
города.
Гости Патапа Максимыча один за другим по сторонам разъехались. Один Колышкин
доехал с ним вместе
до губернского
города. Там у него и пристал Патап Максимыч с Груней, там и дожидался утра, когда шедший вверх по Оке пароход должен был отваливать.
— Все, положим, не все, а вьюги здесь скверные, и вам все равно
до города скоро не
доехать, так как дорогу занесло и надо будет ехать чуть не ощупью. А неровен час собьетесь с пути — пропадете вместе с ямщиком! Засыпет — и капут.
— Со мной
до города доехал, к архиерею… Ему все как есть объявить хотел…
Он не помнил, как он
доехал до Вены, и очнулся лишь после четырехмесячного пребывания в этом
городе, в психиатрической лечебнице.
В тихом настроении
доехал он
до губернского
города вчера вечером; но сегодня, с приближением к Москве, в него опять начала проникать тревога, сначала как бы беспредметная.
Для избежания скандального шествия по
городу, где на каждом шагу он мог встретить знакомые лица, Николай Герасимович на последний оставшийся у него рубль нанял карету, в которой и
доехал до Демидова переулка, где тогда помещалась пересыльная тюрьма.