Неточные совпадения
— Эко, господи, каких лошадей, подумаешь,
добудут… И ловко барышня ездит.
Смела, нечего говорить!
И тут надоумил меня ангел-хранитель Варварин, —
добыла я нож да гужи-то у оглобель и подрезала, авось,
мол, лопнут дорогой!
— Ты вот куда
метнул… Ну, это, брат, статья неподходящая. Мы своим горбом золото-то
добываем… А за такие дела еще в Сибирь сошлют.
Нюрочка
добыла себе у Таисьи какой-то старушечий бумажный платок и надела его по-раскольничьи, надвинув на лоб. Свежее, почти детское личико выглядывало из желтой рамы с сосредоточенною важностью, и Петр Елисеич в первый еще раз
заметил, что Нюрочка почти большая. Он долго провожал глазами укатившийся экипаж и грустно вздохнул: Нюрочка даже не оглянулась на него… Грустное настроение Петра Елисеича рассеял Ефим Андреич: старик пришел к нему размыкать свое горе и не мог от слез выговорить ни слова.
А мы, говорит, богу произволящу, надеемся в скором времени и пастыря себе
добыть доброго, который бы мог и попов ставить, и стадо пасти духовное: так если,
мол, пастырь этот к вам обратится когда, так вы его, имени Христова ради, руководствуйте, а нас, худых, в молитвах пред богом не забывайте, а мы за вас и за всех православных християн молимся и напредь молиться готовы".
„Исполать тебе, добрый молодец, — сказала жена, — что умел меня любить, умел и
мечом добыть; и за то я тебя люблю пуще жиз-ни, пуще свету, пуще старого поганого мужа мово Змиевича!“
— Нет, не вздор! — догматически
замечает Куликов, до сих пор величаво молчавший. Это парень с весом, лет под пятьдесят, чрезвычайно благообразного лица и с какой-то презрительно-величавой манерой. Он сознает это и этим гордится. Он отчасти цыган, ветеринар,
добывает по городу деньги за лечение лошадей, а у нас в остроге торгует вином. Малый он умный и много видывал. Слова роняет, как будто рублем дарит.
Долго длится ночь. Но засветился
Утренними зорями восток.
Уж туман над полем заклубился,
Говор галок в роще пробудился,
Соловьиный щекот приумолк.
Русичи, сомкнув щиты рядами,
К славной изготовились борьбе,
Добывая острыми
мечамиКнязю — славы, почестей — себе.
А куряне славные —
Витязи исправные:
Родились под трубами,
Росли под шеломами,
Выросли как воины,
С конца копья вскормлены.
Все пути им ведомы,
Все яруги знаемы,
Луки их натянуты,
Колчаны отворены,
Сабли их наточены,
Шеломы позолочены.
Сами скачут по полю волками
И, всегда готовые к борьбе,
Добывают острыми
мечамиКнязю — славы, почестей — себе...
— Из каторги не из каторги, а около того, — глубокомысленно
заметил Агашков. — Очень замашистый человек и даже, можно сказать, весьма неприятный… А уж откуда его
добыла Могильникова — ума не приложу. Я, кажется, лучше с медведем в берлоге переночую, чем с этим алеутом…
Но безграничная ли вера учеников в чудесную силу их учителя, сознание ли правоты своей или просто ослепление — пугливые слова Иуды встречались улыбкою, а бесконечные советы вызывали даже ропот. Когда Иуда
добыл откуда-то и принес два
меча, только Петру понравилось это, и только Петр похвалил
мечи и Иуду, остальные же недовольно сказали...
— И за такие гроши человек терзается! Ну, здесь меньше пяти и не
смей спрашивать. Это работа трудная: я сам помню, как на первом и на втором курсе по урочишкам бегал. Бывало,
добудешь по полтиннику за час — и рад. Самая неблагодарная и трудная работа. Я тебя перезнакомлю со всеми нашими; тут есть премилые семейства, и с барышнями. Будешь умно себя вести — сосватаю, если хочешь. А, Василий Петрович?
Так были мной распределены и те мои знакомства, какие я
намечал, когда
добывал себе письма в Лондон в разные сферы. Но, кроме всякого рода экскурсий, я хотел иметь досуги и для чтения, и для работы в Британском музее, библиотека которого оказала мне даже совершенно неожиданную для меня услугу как русскому писателю.
— Прямой сокол, —
заметил, глядя ему вслед старик, — ретивое у него доброе, горячо предан родине… Кабы в стадо его не мешались бы козлы да овцы паршивые, да кабы не щипала его молодецкое сердце зазнобушка, — он бы и сатану
добыл, он бы и ему перехватил горло могучей рукой так же легко, как сдернул бы с нее широкую варежку.
— Зараза-то ослабла, —
заметил Иван Кольцо — и хлебушка мы теперь
добыли, а все же ты, Ермак Тимофеевич, дельно поступил, что один приехал, ненадежно здесь еще…
— Они у вас!.. Их не было, когда я
молил вас дать мне их, и когда я ушел, пригрозив
добыть другим способом, вы нашли возможность получить столько, сколько мне надо! — спокойно проговорил князь и насмешливо взглянул на баронессу.