Неточные совпадения
— Совершенно вас извиняю,
господин офицер, и уверяю вас, что вы со способностями. Действуйте так и в гостиной — скоро и
для гостиной этого будет совершенно достаточно, а пока вот вам два двугривенных, выпейте и закусите; извините, городовой, за беспокойство, поблагодарил бы и вас за труд, но вы теперь на такой благородной ноге… Милый мой, — обратился он ко мне, — тут есть одна харчевня, в сущности страшный клоак, но там можно чаю напиться, и я б тебе предложил… вот тут сейчас, пойдем же.
— Что же делать,
господин офицер. Он предлагает мне хорошее жалование, три тысячи рублей в год и все готовое. Быть может, я буду счастливее других. У меня старушка мать, половину жалования буду отсылать ей на пропитание, из остальных денег в пять лет могу скопить маленький капитал, достаточный
для будущей моей независимости, и тогда bonsoir, [прощайте (фр.).] еду в Париж и пускаюсь в коммерческие обороты.
Но, кроме соседей, ездят и в город, где
господа офицеры устроили клуб и дают в нем от времени до времени танцевальные вечера,
для которых барышни-невесты приберегают свои лучшие платьица.
Между прочим, подходило понемногу время первого
для фараонов лагерного сбора. Кончились экзамены. Старший курс перестал учиться верховой езде в училищном манеже.
Господа обер-офицеры стали мягче и доступнее в обращении с фараонами. Потом курсовые
офицеры начали подготовлять младшие курсы к настоящей боевой стрельбе полными боевыми патронами. В правом крыле училищного плаца находился свой собственный тир
для стрельбы, узкий, но довольно длинный, шагов в сорок, наглухо огороженный от Пречистенского бульвара.
—
Господин офицер! — перервал кто-то знакомым уже
для меня хриплым басом, — вы ошибаетесь: мы не разбойники.
Прошло То время, когда Энгельгардту стоило сказать: «
Господа, я уверен, что вы меня поддержите», —
для того, чтоб
офицеры не пожалели никаких денег
для блестящего представительства полка; но зато этот блеск выкупался полным отсутствием дисциплины.
— Нет, позвольте, это еще не все, — возразил Хозаров. — Теперь жена моя целые дни проводит у матери своей под тем предлогом, что та больна; но знаете ли, что она делает в эти ужасные
для семейства минуты? Она целые дни любезничает с одним из этих трех
господ офицеров, которые всегда к вам ездят неразлучно втроем, как три грации. Сами согласитесь, что это глупо и неприлично.
Собственно говоря, всякий писатель имеет где-нибудь успех: есть сочинители лакейских поздравлений с Новым годом, пользующиеся успехом в передних; есть творцы пышных од на иллюминации и другие случаи — творцы, любезно принимаемые иногда и важными
барами; есть авторы, производящие разные «pieces de circonstances»
для домашних спектаклей и обожаемые даже в светских салонах; есть писатели, возбуждающие интерес в мире чиновничьем; есть другие, служащие любимцами
офицеров; есть третьи, о которых мечтают провинциальные барышни…
Это, пожалуй, и хорошо было «
для удобства
господ офицеров», но вид-то все-таки странный, а устройство этого буфета сделано тоже с подлостью, — чтобы ничем нашего брата бесплатно не попотчевать, а вот как: все, что у нас есть, мы все предоставляем к вашим услугам, только не угодно ли получить «за чистые денежки».
— Je vous en prie, messieurs! [Прошу вас,
господа!] — сказал кавалерист только
для того, чтобы дать почувствовать, что и он знает по-французски и понял то, что сказали
офицеры.
Тут
офицер сделал приставу заявление, что привезенный им мокрый человек тонул в полынье против дворца и спасен им,
господином офицером, с опасностью
для его собственной жизни.
Но мысли его приняли другой оборот, когда на следующее утро, за завтраком, явились к нему двое
господ, весьма похожих на мосье Лебёфа, только помоложе (все французские пехотные
офицеры на одно лицо), и, объявив свои имена (одного звали m-r Lecoq, другого m-r Pinochet — оба служили лейтенантами «au 83-me de ligne»), отрекомендовали себя Борису Андреичу в качестве секундантов «de notre ami, m-r Lebo euf», [«Нашего друга,
господина Лебёфа» (фр.).] присланных им
для принятия нужных мер, так как их приятель, мосье Лебёф, никаких извинений не допустит.
Некоторые
офицеры, так называемые «дантисты», далеко не разделявшие гуманных взглядов своего командира, втайне негодовавшие, что он запретил бить матросов, и, случалось, все-таки бившие их тайком, когда капитана не было наверху, — эти
господа находили, что капитану ничего не остается сделать, как приказать высечь этих четырех пьяниц
для примера прочим.
— Как только доползем до картофеля — дело в шляпе. Пока остановимся немного передохнуть. Кстати, Онуфриев, чудак эдакий, сунул мне плитку шоколада в последнюю минуту, говорит, будто
господа офицеры «заместо чарки водки» ему поднесли. Да сочиняет, конечно… Себя обобрал, свою порцию отдал. Сестра ротного целый пуд махорки да несколько фунтов шоколада
для солдат прислала. Эх, хорошо иметь такую сестру на родине, Мила!
— Танасио, — прошептал он тихо и сразу же замолчал, осекся, —
господин капитан, — после новой продолжительной паузы прозвучал его дрогнувший голос, —
господин капитан! Если вы будете выкликать охотников
для ночной разведки, умоляю вас, не забыть среди их имен имя подпоручика Иоле Петровича — твоего брата, брат Танасио, твоего брата… — заключил еще более взволнованно и пылко молодой
офицер.
— Неприличное место выбрали,
господа,
для диспута, — говорили несколько лифляндских
офицеров и дворян, благоразумнее других. — Не худо заметить, что мы, провозглашая о правах, нарушили священные права гостеприимства и потеряли всякое уважение к прекрасному полу; не худо также вспомнить, что мы одного государя подданные, одной матери дети.
Вскоре поселяне, узнав, что все ротные командиры собирались на квартире полковника, и не зная причины этого собрания, стали переходить от одного предположения к другому и, наконец, выдумали, что
господа офицеры собирались
для составления подписки об отравлении поселян ядом.
— Не с чего, так с бубен… Прикатил, стало быть, дагестанский прынц в наш полк
для парадного знакомства. Повезли его в тую ж минуту в офицерское собрание
господ офицеров представлять. Глянул кругом полковой командир, брови нахохлил, полкового адъютанта потаенным басом спрашивает...
— Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради Бога… где-нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу всё равно… — Еще не успел договорить
офицер, как денщик с тою же просьбой
для своего
господина обратился к графу.